Над холодной землей густыми волнами перекатывался белый туман. Он точно молоком залил притихший темный лес, заполнил глубокие лога и овраги.

Вершины деревьев то погружались в туман, то появлялись снова.

Утренний холод и сырость ползли в пещеру сквозь щели баррикады, и скоро здесь стало так же прохладно, как под открытым небом.

Ребята беспокойно ворочались во сне, поджимали колени к самому подбородку, но от этого теплее не становилось.

Наконец Карик не выдержал, вскочил, протер сонные глаза, зябко поежился и с недоумением посмотрел на покатые стены. Они были серебристо-белые, точно покрытые инеем. Карик прикоснулся к ним.

— Нет, это не иней. Это ковры. Серебристые ковры. Брр, хо-о-лодно!

На полу на ковре лежала, свернувшись в комочек, Валя. Она подтянула колени к закрытым глазам, а голову прикрыла руками. Во сне она тихонько стонала и всхлипывала.

Карик запрыгал на одном месте, стараясь согреться, потом побежал вдоль стены в конец коридора.

Ему стало как будто немного теплее.

Он повернул обратно и с разбегу перекувырнулся через голову — один раз, другой, третий и вдруг шлепнулся прямо на Валины ноги.

— Что? Что такое? — закричала Валя, вскакивая. — Уже нападают?

Дрожа и ежась, она смотрела на Карика заспанными, испуганными глазами.

— Чего ты? — удивился Карик. — Это же я. Очнись… Ты совсем замерзла… Синяя вся… Ну-ка, давай бороться. Сразу согреешься. Начали!

Он подскочил к Вале и, прыгая вокруг сестры, принялся тормошить ее.

— Отстань! — оттолкнула Карика Валя. Но, падая, он вцепился в сестру, и они покатились по мягкому, пушистому полу.

Валя захныкала:

— Уйди! К тебе не лезут, и ты не лезь.

— Эх ты, улитка-недотрога! Я ж согреть хочу тебя.

— А я спать хочу, — пробурчала Валя и опять улеглась.

— Ну и спи, — рассердился Карик.

За стенами кто-то возился, стучал, кашлял и вдруг громко и весело запел:

Это был голос профессора.

— Вот видишь, — сказал Карик, — все уже встали, поют, а ты валяешься…

Он подбежал к выходу из ковровой пещеры и крикнул:

— Иван Гермогенович, где вы?

— Здесь! Здесь! Вставайте, друзья мои. Завтрак уже готов.

— А что на завтрак?

— Прекрасная яичница.

— Яичница?

О, это было интереснее, чем мерзнуть, а поэтому Валя быстро вскочила на ноги.

— Пошли!

Ребята откинули ветки и сучья, которыми был завален вход в дом ручейника, и выбрались на свежий воздух. Но лишь только Валя ступила на землю, как тотчас же испуганно попятилась назад.

— Что это, Карик? Где мы? — зашептала она, крепко сжимая руку брата.

Ни земли, ни неба, ни леса не было видно.

В воздухе плавали тучи блестящих пузырьков. Пузырьки кружились, сталкивались, медленно опускались вниз и снова взлетали вверх.

Вокруг кружилась пурга светящихся пузырьков.

— Иван Гермогенович! — крикнул Карик. — Что такое? Что это кружится?

— Туман! — услышали ребята голос профессора.

Иван Гермогенович был тут же, где-то поблизости, совсем рядом, но ребята не видели его.

— Разве туман такой бывает? — недоверчиво спросила Валя.

— Да, Валек, это туман. Такой он бывает под микроскопом.