— Ее мама! — сказала Валя.

— Ну, на маму не приходится надеяться, — усмехнулся Иван Гермогенович. — Когда личинка вылезет из яйца, ее мамы часто уж и на свете нет… Чтобы попасть в пчелиное гнездо на полное иждивение, триунгулина должна забраться на цветок и, притаившись, ждать пчелы. Лишь только пчела опустится на цветок, триунгулина хватает ее лапками за мохнатую шубу и держится до тех пор, пока пчела не перенесет ее к себе… Поняла, Валя? А теперь ты подумай: какая-нибудь глупая триунгулина и та не боится воздушных полетов; так неужели же ты испугаешься?

— Так то триунгулина, — вздохнула Валя, — она же глупая!

— Да брось ты трусить, Валя, — сказал Карик. — Если мы не полетим на шмелях, нам придется идти пешком, может быть, целых три недели, а может быть, и месяц. Да еще неизвестно, что с нами случится. В пути мы можем встретить тысячи опасностей. Какой-нибудь жук слопает нас, или гусеница раздавит, или бабочка смахнет в пропасть. Уж лучше на шмелях! И… и вообще пионеры не должны трусить.

— Ладно, поехали на шмелях! — сказала Валя дрожащим голосом. — На какой цветок нужно лезть?

— Вот на этот! На красный огромный шар, который качается наверху. Это красный клевер. Любимый цветок шмеля.

По высокому стволу Иван Гермогенович и ребята вскарабкались на лилово-красную шапку клевера и спрятались между его трубочками, которые таили в себе капли чистого, светлого меда.

— А скоро шмель прилетит? — шепотом спросила Валя.

— Почем я знаю? — также шепотом ответил Карик.

— Тише вы! — зашипел профессор.

Так просидели они больше часа.

Наконец над их головами загудели крылья. Широкая тень заслонила небо, как будто на солнце набежала туча.

Валя прижалась к брату. Сердце ее стучало, руки и ноги тряслись. Она хотела что-то сказать, но губы не слушались.

— Приготовьтесь! — чуть слышно сказал профессор.

Валя украдкой стиснула Карику руку.

Все сильнее и сильнее шумели могучие крылья. Взъерошенный, лохматый шмель, кружась, спускался к цветку. Вот он уже вытягивает лапы и собирается сесть.

Но что было дальше, Карик и Валя не поняли. Огромное волосатое тело опустилось на них, точно тяжелая медвежья шуба.

Ребята услыхали глухой голос профессора:

— Хватайтесь крепче!

Они вцепились руками в шерсть и в ту же минуту вихрем взлетели вверх.

От ветра у путешественников перехватило дыхание, земля качнулась и пропала.

— Держитесь крепче! — крикнул профессор.

Ребята едва расслышали его голос. Ровное густое гудение шмелиных крыльев и пронзительный свист ветра заглушали все.

Сначала шмель летел высоко над землей. Но потом ему, как видно, стало тяжело, а может быть, — и больно. Три пары рук вцепились в его мохнатую шерсть, три пары ног колотили его по брюху и груди при каждом резком повороте.

Шмель стал метаться из стороны в сторону, должно быть, для того, чтобы сбросить непрошеных пассажиров.

Он летел, спускаясь все ниже и ниже, отряхивался на лету, но избавиться от тяжелой ноши не мог.