— Надо же, — улыбнулся он, — у вас такой восторг в глазах. Интересно…
— Пожалуй, мне пора, — аккуратно поставила я бокал на столик.
— Кстати говоря, вы не спросили о самом главном.
— О чем же?
— Где брать деньги на хозяйство.
Глава 8
Не знаю, как бы меня разместили, будь я гостьей милорда — до гостевых спален мы не добрались вчера, — но и меня, экономку, разместили роскошно. Две небольшие, но уютные комнатки. Одна — проходная — выполняла роль гостиной, другая была спальней. К ней примыкали ванная комната и гардеробная. Мда… Я со своими несколькими платьями робко заняла краешек. Подумала. И гордо водрузила на одну из полок волшебный саквояж.
Спала я плохо, каждый час просыпаясь и поглядывая на часы. Все боялась проспать и не явиться на кухню в шесть утра. Надо же было проверить, собирается ли милейшая Каталина выполнить мое распоряжение или нет.
И все равно звонок будильника стал для меня неожиданностью. Я поднялась, умылась — удобства в доме с канализацией и водопроводом несказанно радовали. Нацепила сбрую — по-другому именовать местное нижнее белье у меня не получалось. Несильно зашнуровала корсет — он был достаточно мягкий, и шнуровка находилась спереди, — натянула чулки. Тяжело вздохнула, надевая панталоны — с кружавчиками, по колено. Платье-ночнушку очередного светлого цвета. С рукавчиками-фонариками. Фух, аж запыхалась.
Что забыла? Ах да. Волосы… Волосы приходилось на ночь завивать на специальные тряпочки — папильотки. Взбрызгиваем льняным отваром и закручиваем. А что делать — должна же я выглядеть как бе-е-едная овечка…
Посмотрела на себя в зеркало повнимательнее. Если забыть, насколько неудобна вся эта одежда, смотрелась я премило. Эдакая беззащитная, очаровательная и томная. Правильные черты лица, красивые губы. Серо-голубые глаза сверкают. Волосы нового янтарного оттенка радуют. Только платье подкачало. Или я в нем — не понять. Вздохнула. Ладно, хватит любоваться — все равно я дама не первой молодости, тридцать четыре все-таки… Так что вперед к свершениям.
Посмотрела на часы — обнаружила, что прособиралась полчаса, значит, если мне на кухне надо появляться в шесть, минут в пятнадцать седьмого, вставать надо на двадцать минут пораньше.
— Доброе утро, Каталина, — бодро поприветствовала я повариху, что скривилась при моем появлении слишком уж демонстративно. — Что вы приготовили на завтрак милорду?
— Овсянку, — гордо отвечала она.
Я пожала плечами, открыла один из шкафов, куда еще с вечера сложила все, чтобы по-быстрому напечь блинов. Осталось только достать молока из холодного — так назывался специальный шкаф, куда слуги складывали продукты, чтобы те не портились.
Больше всего я переживала за незнакомую сковородку — кто его знает, как себя поведет тесто, будет ли переворачиваться. Но все обошлось. Один румяный блинчик, потом второй…
Я мурлыкала под нос песенку, не обращая внимания на опешившую Каталину — у нее, видимо, случился разрыв шаблона. Я так поняла, что готовить дворянкам, за которую меня и принимали, — нельзя. Хотя, если я правильно поняла вчерашние рассуждения одного страдающего нестандартностью милорда, не так нельзя, как не принято. А статусу надо соответствовать.