— Если чего-то нет на бумагах, этого не было. Приготовьтесь подтвердить свои слова документально, — он метнул острый взгляд на сумочку собеседницы.

На телефонном аппарате, стоящем на соседнем столике, загорелась желтая лампочка. Романов снял трубку и нажал на клавишу соединения.

— Виктор Николаевич? Добрый день. Борис Романов. У меня пара вопросов к вам. Где в данное время находится ваш подопечный капитан Абрамов? Да, я обязательно сделаю запрос и лично навещу вас — слово офицера. Это связано с визитом в мой офис Иашвили, знаете такого человека? Очень хорошо. Да, открытым текстом, но в общих выражениях.

Генерал наслюнявил пальцы и выудил из пластмассовой конторки, стоящей с краю рабочего стола, лист бумаги. Слушая начальника разведуправления флота, он делал короткие пометки. В данное время он подтверждал только что озвученную им формулировку. На бумаге появлялось то, чего, по сути, быть не должно. Одно слово, другое. Одна фамилия, другая. Они рождали штрихи, и постепенно перед Романовым вырисовывалась живая графика.

«Абрамов выполняет распоряжения Брилева. Он курирует группу с 31 мая».

— Спасибо, Виктор Николаевич, — попрощался контрразведчик. — В ближайшие часы мы с вами встретимся.

Романов нажал на клавишу и опустил трубку в овальные выемки аппарата. Он еще раз перечитал короткую запись и перевернул лист бумаги.

— Итак, вы сказали, что Брилеву есть что скрывать от дочери. Что конкретно?

— Вы беседовали с колумбийкой Сальмой. Она назвала вам имя — Паула Мария. С матерью Паулы вы дружите со школьной скамьи.

Генерал не подался вперед и не вперил в собеседницу свой ястребиный взгляд. Он прикрыл глаза, моментально поверив этой миловидной девушке. На одном чутье, на одной безрассудности этого чудовищного заявления.

— Доказательства, — тихим хрипловатым голосом потребовал он. — Но помните, о чем я вас предупреждал.

Лолита вынула из сумочки несколько листов бумаги и передала их генералу со словами:

— Это интервью первых лиц колумбийских наркокартелей, данное испанской и колумбийской прессе, в оригинале и в переводе на русский. Это и некролог — чтобы он появился, генерал Брилев устранил одного из главных свидетелей, бывшего главврача военного госпиталя на Кубе. Там же найдете заметку об исчезновении семьи Луцеро.

— Продолжайте, — разрешил Романов, пробегая глазами первые строки. Он умел читать и слушать одновременно. Едва он дошел до фамилии кубинского капитана, поднял на Лолиту глаза: она назвала его в тот же момент.

— Отец Паулы Марии — капитан Сальваторе Мендес. Он же связник Рауля Кастро с Медельинским картелем. Его расстреляли через три дня после рождения девочки. Юрию Брилеву пришлось избавиться от нее, передав Рафаэлю Эспарзе. Скорее всего Любови Юрьевне в госпитале сказали, что ребенок умер. Об этом ей сказала Свешникова. Вы должны знать, когда Любовь Юрьевна возвратилась в Союз. Вы ищете сигареты? — спросила Лолка и во второй раз открыла сумочку. — Возьмите мои.

— Я не курю, — ответил Романов.

Он вспомнил многое. Бледную, исхудавшую выпускницу столичного института связи. В том далеком 87-м году ему почудилось, что Люба перенесла на Кубе желтую лихорадку. Он недоумевал по поводу «неравного» брака — что она нашла в лейтенанте Левыкине? Но можно было спросить по-другому: что он нашел в ней, чахлой в ту пору? За ее спиной был отец, получивший генеральские погоны, а за спиной Левыкина — рабоче-крестьянская семья. Юрий Васильевич Брилев натурально сварганил этот уродливый союз. Почему — ответ явился только сейчас, когда прошло восемнадцать лет.