В здании полиции меня никак не зарегистрировали, просто отвели в одну из комнат на втором этаже и оставили там, заперев дверь и ничего не объясняя. Я не пытался заговорить ни с кем, и никто не пытался заговорить со мной – каждый делал свое дело. В помещении были стулья, стол (все из пластика), большое зеркало. Одна из стен была полностью белой.

В этом помещении я прождал больше часа со скованными наручниками руками, надеясь на то, что если меня не зарегистрировали как задержанного, то насчет меня идет какой-то торг между прокуратурой и разведслужбой. Мои надежды не оправдались – открылась дверь, и вошли двое. Один невзрачный, лысоватый, в белом халате, с ноутбуком под мышкой и небольшим чемоданчиком. Другой – с пустыми руками, в которых не было даже блокнота, одетый получше, с аккуратной мушкетерской бородкой. Это, видимо, следователь, и очень небольшой шанс на то, что разведчик…

Специалист в белом халате выставил на стол ноутбук и включил его. Затем достал из чемодана какую-то небольшую бутылочку и ключ. Я выставил вперед руки, и специалист открыл наручники…

– Будьте любезны, вашу правую руку…

Я сделал то, что велено, и медик протер мои пальцы по очереди каким-то препаратом. Правую руку, потом левую. Каждый раз отдельной ваткой, и каждую ватку спрятал в пробирку, но я уже плеснул на руки спиртного из фляжки Зиммера и тест на остатки пороха ничего швейцарцам не даст. Программа в ноутбуке уже загрузилась.

– Теперь будьте любезны, по очереди приложите каждый ваш палец вот сюда. Сюда, на эту площадку.

Я сделал, что сказано. Медик внимательно контролировал меня, прося приложить плотнее, если его что-то не устраивало…

– Теперь будьте любезны встать вон туда. Лицом к столу.

Я встал к белой стене, медик размотал кусок ленты с делениями и наклеил его на стену, оторвав по моему росту, – лента была одноразовой, зачем – не знаю. Дальше – меня сфотографировали на веб-камеру со всех ракурсов.

Посмотрев в компьютер и покачав головой в ответ на вопросительный взгляд «мушкетера», медик удалился, оставив ноутбук на столе.

– Я могу садиться? – осведомился я, стоя у стены. Очень любезно осведомился.

– Да-да… конечно.

Я сел. «Мушкетер» посмотрел в компьютер, потом закрыл его.

– Что все это означает? – спросил я.

– Это означает, что вы задержаны, сударь. Вас подозревают в умышленном убийстве, незаконном пересечении границы, террористических действиях. Все это очень серьезные преступления, сударь.

– Если это так, где мой адвокат? Я требую адвоката.

– Боюсь, вы находитесь не в том положении, чтобы что-то требовать, сударь, – «мушкетер» говорил спокойно и серьезно, без рисовки, с полным осознанием важности того, что он говорит, – по нашим законам я имею право продлить срок предварительного расследования до года, заручившись согласием кантонального прокурора. Все это время вы будете сидеть в камере, господин Воронцов, без предъявления обвинения. Вы выбрали не лучшую страну для своих подвигов.

Значит, он знает мое имя. Уже хлеб. Я и сам не собирался его скрывать – но если так, будет немного проще.