— Неизвестно, — задумчиво нахмурился я. — Неплохо было бы появиться сегодня на скачках как ни в чем не бывало, в добром здравии.

Он согласился и приготовил небольшой пузырек с чудодейственным средством.

— Много не принимайте, — сказал он, протягивая его мне. — Из крепких напитков только кофе.

— О'кей!

— Впредь постарайтесь не ввязываться в истории, которые заканчиваются таким печальным образом. — Я молчал. Он смотрел на меня с сочувствием и грустью. — Не слишком ли высока цена, если речь идет о здоровье Элизабет?

— Идти на попятную поздно. Даже ради Элизабет.

Он покачал головой.

— Так было бы лучше для нее. Но... — Он пожал плечами и протянул мне руку. — Старайтесь, по крайней мере, не ездить поездом.

К вокзалам я не приближался часа полтора. А потом все-таки сел в поезд и отправился в Пламптон на скачки в компании двух вполне смирных незнакомцев и журналиста, которого немного знал по Би-би-си.

Благодаря смеси Тони, я, как обычно, проболтался там весь день, беседуя и обмениваясь шутками с разными людьми. Большую часть времени я специально ошивался у прилавков букмекеров, присматриваясь к их ставкам и лицам. Они поворачивали головы вслед мне и перешептывались, подталкивая друг друга локтями. Когда я решил поставить десять шиллингов на какого-то полуаутсайдера, один из них спросил:

— Как самочувствие, приятель?

— А что? — ответил я. — Денек выдался славный.

Секунду он смотрел на меня, явно недоумевая, потом пожал плечами.

Я пошел дальше, всматриваясь в лица, стараясь опознать хоть одного из тех. Жаль, что тогда, в купе, я не приглядывался к моим четырем попутчикам и сейчас вовсе не был уверен, что узнаю хоть одного из них. И не узнал бы, если бы тот сам себя не выдал.

Он весь задергался, когда заметил, что я смотрю на него, соскочил со стенда и бросился наутек.

В тот день бег не был запланирован в моем репертуаре.

Я тихо подкрался к нему сзади где-то через час, когда он успокоился и вернулся на место.

— Пару слов на ушко, дружище, — прошептал я.

Он подскочил дюймов на шесть:

— Я тут ни при чем!

— Знаю, знаю. Ты только скажи мне, кто были эти двое. Двое в комбинезонах.

— Я вас умоляю...

— А как насчет заработать? Двадцать фунтов! — предложил я.

— Да ничего я не знаю... Как это вы здесь очутились?

— А что?

— Если уж эти двое кем-то займутся... Они просто так не отстанут.

— Правда? А на вид такие смирные.

— Нет, честно, — с любопытством спросил он, — они что, вас не тронули?

— Нет.

Он был явно озадачен.

— Ладно, так уж и быть, двадцать пять фунтов, — сказал я. — Как их зовут и на кого работают?

Он заколебался:

— Только не здесь, приятель. В поезде.

— Нет, не в поезде. В ложе прессы, и немедленно. — Я был настроен решительно.

Он отпросился на пять минут у ворчавшего хозяина и пошел впереди меня вверх по ступенькам к «Орлиному гнезду», которое занимали представители прессы. Я мигнул единственному газетчику, который там оказался, и тот покорно исчез.

— Ну вот, — сказал я. — Итак, кто они?

— Бирмингемцы, — осторожно ответил он.

— Это понятно. От их акцента воздух спекся.

— Боксеры-профессионалы, — отважно продолжал он.