— Конечно. — Она одарила меня очаровательной нежной улыбкой. Иногда я ловил ее на том, что улыбка эта носит вымученный, искусственный характер, но, как ни старался, не мог доказать, что меня не стоит обманывать, что я не отправлю ее в больницу, даже если наступит нервный срыв, что она вовсе не должна быть таким уж ангелом, что со мной она в безопасности, что она любима и действительно очень нужна мне.

— Хочешь выпить? — спросил я.

— С удовольствием.

Я разлил виски с малвернской водой и закрепил ее стаканчик в держателе, изогнутая соломинка для коктейля оказалась у самых ее губ. Так она могла пить самостоятельно и меньше проливать на простыни. Я с наслаждением глотнул бледного крепкого виски и опустился в глубокое кресло у ее постели, дневная беготня и суета отодвинулись куда-то, я чувствовал себя дома. Мерный мягкий стук насоса производил, как всегда, усыпляющее действие. Все наши гости по большей части засыпали под этот звук.

Мы посмотрели по телевизору какую-то сложную интеллектуальную игру в вопросы и ответы и почти на все ответили неправильно. Затем я отправился на кухню посмотреть, что там оставила на ужин миссис Вудворд. Камбала в сухарях, пакетик замороженных чипсов, один лимон. Печеные яблоки, драчена. Чеддер, квадратные крекеры. Идеи миссис Вудворд относительно того, какой должна быть по-настоящему вкусная еда, основательно расходились с моими. Укротив бесплодные мечты о толстом бифштексе с кровью, я поджарил чипсы в растительном масле, а рыбу — в сливочном и, оставив мою порцию на медленном огне, пошел покормить Элизабет. Даже при новых приспособлениях с некоторыми блюдами существовали сложности: камбала крошилась, а рука быстро уставала, и дело кончалось обычно кормежкой с ложечки. Перемыв тарелки, я приготовил кофе, укрепил кружку Элизабет в держателе, а свою вместе с пишущей машинкой забрал в маленькую комнату, где могла бы быть детская, если в у нас были дети.

Статья для «Тэлли» продвигалась туго. Обещанный высокий гонорар, казалось, укорял меня за каждую нескладную фразу. Не колеблясь, отсекай лишнее, углубляй и сохраняй главное. Ронси, Сэнди Виллис, Хантерсоны... Гораздо проще разобрать их всех по косточкам. Это благоприятно отразится на распродаже журнала, но плохо — на моей совести, это нечестно по отношению к Хантерсонам, Ронси, Сэнди Виллис. Надо изложить все так, чтобы и жертва осталась довольна... Вот на что уходят силы и время.

Часа через два я поймал себя на том, что сижу, уставясь в потолок, и думаю только о Гейл. С мучительной ясностью я представлял каждое мгновение нашего свидания, отзвук страсти отдавался в каждой мышце и жилке. Бессмысленно притворяться, что все кончится одной этой встречей. Ненавидя себя за слабоволие, я старался представить, как это будет в следующее воскресенье. Гейл обнаженная, грациозное упругое тело. Гейл улыбается а мои руки... Звонок резко зазвенел у меня над головой. Один звонок — не срочно. Я медленно поднялся, разбитый и пристыженный. Предаваться мечтам наяву, как Мэдж Ронси! Точь-в-точь... Только я, наверное, еще хуже.