— А я и не знала, что ты здесь, — сказала она.

Ронси привстал вслед за мной.

— Мэдж, это Джеймс Тайрон. Помнишь, я говорил, что он должен приехать.

— Разве? — Она перевела на меня отсутствующий взгляд. — Ну, не буду вам мешать.

— Где ты была? — спросил Ронси. — Ты что, не слышала, как я тебя звал?

— Звал? — Она покачала головой. — А я застилала кровати. — Она стояла посреди комнаты, задумчиво обводя взором весь этот бедлам.

— Что же ты камин не затопила?

Я непроизвольно взглянул на кучу пепла за ре-щеткой, однако для нее это была не помеха. Из обшарпанного дубового ящика, стоявшего у каминной плиты, она извлекла горсть щепок и растопку. Слегка поковыряв кочергой в камине, водрузила все эти предметы на кучу золы, зажгла спичку, потом растопку и соорудила подобие шалашика из угля. Новый огонь мирно разгорался на останках старого, а Мэдж взяла метлу и замела несколько угольков с глаз долой, за поленницу.

Как завороженный, я наблюдал за ее хозяйственными манипуляциями. Она подплыла к засохшему букету, открыла окно и выбросила цветы во двор. Потом выплеснула туда же воду из вазы, поставила ее на подоконник и захлопнула окно.

Из-за дивана, на котором сидели мы с Ронси, она вытащила огромную коробку из коричневого картона, до половины заполненную таким же хламом, что валялся вокруг. Методично передвигаясь по кругу, она подбирала все, что попадалось под руку, и швыряла в коробку. Операция заняла минуты три. Потом она затолкала коробку за диван и на пути к двери отшвырнула в сторону две подушки — сиденья от кресел. Прибранная, с ярко горящим огнем в камине комната выглядела теперь совсем по-другому. Только паутина оставалась на прежнем месте, но кто знает, может, завтра наступит и ее черед... Питер был прав. Ма умела экономить время и энергию, неважно, что движущим мотивом была самая заурядная лень.

Ронси настоял, чтобы я остался к ленчу. Мальчики ели молча и сосредоточенно. Мэдж сидела, задумчиво вперив глаза в пространство, и созерцала сцены, проносившиеся, по-видимому, в ее воображении.

Когда я уже уходил, Пэт попросил подбросить его до Бишопс Стортфорд и под хмурым взглядов отца с вызывающим видом расположился на переднем сиденье. Ронси крепко пожал мне руку, выразив надежду получить экземпляр с очерком. «Обязательно», — обещал я, зная, однако, крайнюю скупость «Тэлли». Придется посылать самому.

Ронси махнул на прощание рукой, строго предупредив Пэта, что ждет его назад с четырехчасовым автобусом. Не успели мы проехать через покосившиеся воротные столбы, как Пэт принялся изливать мне душу.

— Он обращается с нами как с младенцами! От ма толку нет, она никогда не слушает, что ей говорят...

— А почему бы тебе не уехать отсюда? — предложил я. — Тебе сколько? Девятнадцать?

— Исполнится в следующем месяце... Не могу я уехать, и он это знает. Ведь я мечтаю стать жокеем. Сразу в профессионалы не возьмут — меня мало кто знает. Кому охота сажать на свою лошадь неизвестно кого! Надо начинать любителем и делать себе имя, это отец так говорит. А любителем мне не стать. Не хватает ни денег, ни времени.