В конце концов я решил, что буду доставлять газету только приятным людям, которые мне сочувствовали. Остальные номера, целую пачку, я попросту выбрасывал в мусорный контейнер неподалеку от дома. Подходя к контейнеру, я всякий раз осторожно оглядывался по сторонам, чтобы убедиться, что меня никто не видит, а затем поднимал крышку и совал туда газеты. Сделав это, я как ни в чем не бывало уходил.
Какое-то время схема работала безотказно, но затем… наступила расплата. По всей видимости, сотрудники компании, занимавшейся вывозом мусора, обратили внимание на то, что кто-то выбрасывает целые кипы свежих номеров газеты. Они позвонили в редакцию, где, разумеется, без труда вычислили, кто именно это делал. Мой босс позвонил мне домой и устроил мне разнос. При этом он несколько раз употребил слово «воровство». А затем сообщил мне, что я уволен.
После того как он отключился, я еще некоторое время стоял, держа телефонную трубку около уха. Меня жег стыд, но в то же время я ощущал и некоторое удивление. Мне было понятно, что мои действия заслуживают осуждения, но то, что их можно было квалифицировать как воровство, у меня все же не укладывалось в голове.
Скользкий Пит
В детстве я очень часто шел по пути наименьшего сопротивления, не смущаясь тем, что для этого требовалось кого-нибудь надуть, используя не вполне честный трюк. Если мне предоставлялась возможность увильнуть от ответственности за какой-нибудь проступок, я старался ее не упускать. По этой причине мои родственники дали мне прозвище Скользкий Пит.
И в подростковом возрасте я вполне его оправдывал. Как-то на уроке труда учитель спросил меня, что бы я хотел изготовить из дерева в качестве заключительной работы. В это время я весьма остро чувствовал, что мать мной недовольна, и потому решил попытаться наладить наши с ней отношения, сделав столешницу в виде шахматной доски. Хотя у меня не было способностей к работе с деревом, столешница получилась на славу. Я купил сделанные профессиональным столяром ножки, соединил их со столешницей – и подарок был готов. Выбрав подходящий момент, я продемонстрировал его матери со словами:
– Эй, мам. Я тут кое-что сделал для тебя.
Я навсегда запомнил выражение ее лица в тот момент. По нему было понятно, что она по-настоящему счастлива. Такой счастливой я не видел ее уже много лет, с тех пор как отец ушел из семьи. Слов было сказано немного, но я и без них понял, что мой подарок оценили по достоинству.
Однажды, войдя в гостиную, я увидел, как она с гордостью показывает стол кому-то из гостей и, поглаживая его ножки, объясняет, что я, ее сын, изготовил его своими руками.
– Представьте себе, этот стол сделал Брайан, мой сын.
Я хотел было поправить ее и пояснить, что изготовил только столешницу в виде шахматной доски, но промолчал – слова матери произвели на гостя большое впечатление, которое я решил не портить. Но это решение далось мне нелегко. Меня так и подмывало сказать: «Вы только посмотрите на эти ножки! Они совершенны, а значит, их сделали на мебельной фабрике». Как моя мать могла этого не понимать? И ведь я говорил ей, что сделал шахматный столик. Мне казалось, она без труда поймет, что я имел в виду только