— Ремонт? Это же твоя машина, ты её и ремонтируй! Лучше на мой новый пиджак посмотри! Видишь, какое пятно? Кто мне за это заплатит? Я пиво на пиджак пролил. Кто мне за химчистку заплатит?

Словно сжалившись над ним, Бэф сказал:

— Ладно, ты мне лучше скажи — ты отчёт закончил? Джордж Макфлай пробормотал:

— Пока ещё нет, но…

Бэф грубо схватил его за галстук, притянул к себе и постучал по голове:

— Эй, эй, есть кто-нибудь дома?

Макфлай-старший униженно засмеялся:

— Ну, Бэф…

Тоннен отпустил галстук и презрительно сказал:

— Ты головёнкой своей подумай, Макфлай. Мне же ещё отчёт перепечатать надо. Я ведь не могу сдавать свой отчёт, написанный твоим почерком. Ты же не хочешь, чтобы меня из-за тебя уволили?

— Нет, нет, Бэф. Конечно, не хочу, — Джордж Макфлай дурацки кривлялся, пытаясь изобразить на лице оптимизм. — Сегодня закончу отчёт и принесу его тебе завтра утром.

Бэф одобрительно похлопал его по плечу:

— Вот так-то. Только не слишком рано. Ты ведь знаешь, что по субботам я люблю поспать подольше.

Он опустил глаза вниз и посмотрел на обувь Джорджа Макфлая:

— У тебя шнурок развязался.

Отец Марти мгновенно купился на эту глупую шутку. Когда он опустил глаза на свои ботинки, Бэф схватил его за нос и больно ущипнул. Макфлай-старший снова идиотски рассмеялся вместе с хохотавшим Бэфом. Тоннен вволю насмеялся и отправился на кухню. Покопавшись в холодильнике, он достал оттуда банку пива.

— Боже мой, Макфлай, — недовольно протянул он, — я тебе машину привёз, а ты мне только пива предложить можешь.

Открыв банку, он вышел в гостиную. Марти по-прежнему стоял у двери, прислонившись к косяку, и бросал на Бэфа испепеляющий взгляд. Остановившись перед ним, Тоннен отхлебнул пива и грубо сказал:

— А ты чего уставился, задница?

Пройдя мимо Марти к двери на улицу, Бэф бросил через плечо:

— Передай привет мамочке.

Марти закрыл за ним дверь и прошёл в гостиную. Джордж Макфлай по-прежнему стоял, опустив голову.

— Знаю, что ты можешь сказать, сынок, — тихо произнёс он. — И ты прав. Прав. Но… Бэф стоит выше меня по должности… Я же не могу скандалить с ним.

Марти тяжело вздохнул.

— Но машина, папа… Он же разбил автомобиль, совсем разбил, — с горечью сказал Макфлай-младший. — Ты не представляешь, как мне нужна была завтра машина.

— Я понимаю, сынок. Прости. Не расстраивайся так.

Весь вечер Марти был мрачен и неразговорчив. Он не произнёс ни слова и тогда, когда вся семья собралась за ужином. Рядом с Марти сидела его сестра Синтия, некрасивая толстуха в очках с толстыми стёклами, и Дэвид, старший брат. Злые языки поговаривали, что своей глупостью Дэвид пошёл в отца. Даже за столом он не снимал бейсбольную кепку, а уж грязный, поношенный спортивный костюм и вовсе был притчей во языцех. Этот костюм Дэвид носил с тех пор, у как Марти начала работать память.

Быстро затолкав в себя ужин, Дэвид уселся перед телевизором и стал хохотать над ископаемой комедийной программой Джеки Глизона, которую показывали впервые, наверное, ещё во времена президента Линкольна. Джордж Макфлай с энтузиазмом грудного ребёнка присоединился к старшему сыну, хрумкая собачьим печеньем. Марти поморщился, посмотрев на отца. Тот, в свою очередь, взглянул на Марти и примирительно произнёс: