— Это нс твоя вина, Бернард. Не ты сотворил это зло!

— Ты не понимаешь! — с отчаянием воскликнул он. — Как ты можешь понять? Ты же не немка!

— Я понимаю не хуже тебя! Ради Бога — и ради наших детей — поднимись над прошлым!

Но он упорствовал и мысленно продолжал оставаться там, куда попал в силу жизненных обстоятельств. Он не мог подняться, выйти из тьмы и освободить свой разум. Потом он вообще перестал ее слушать.

Как только Бернард вернулся домой после войны, родители подступили к нему с расспросами.

— Тебе удалось что-нибудь разузнать? — спросил папа Рейнхардт, в то время как мама терпеливо ждала ответа сына.

— Нет, город, где проживали наши родственники, был полностью разрушен, — ответил он. — На его месте ничего не осталось. Ничего.

Он сказал это таким резким, холодным тоном, что все поняли: дверь, за которой хранились воспоминания о том, что он пережил на войне, отныне захлопнута и заперта на замок. Мама и папа никогда больше не расспрашивали его о войне.

Именно ей, Лиоте, пришлось собирать по крупицам воспоминания Бернарда и складывать целостную картину прошлого.

Мама и папа Рейнхардт ждали, когда это произойдет. Они смотрели на Лиоту со стороны и обращали внимание на каждый ее промах. Только папа, казалось, иногда понимал, какого труда ей стоило сделать это; мама же ничего не понимала.

— Жена должна уметь сделать счастливым своего мужа, — заявила свекровь, и Лиота почувствовала, как тяжкий груз вины за безысходную тоску Бернарда был взвален на ее плечи.

Как же ей хотелось сказать хлесткие слова, но она отдавала себе отчет, что произойдет после этого. Постижение того, что увидел Бернард, оказалось своего рода искушением для Лиоты. Она стала обладательницей мощного оружия против свекрови и могла в любую минуту заставить умолкнуть свою мучительницу. Все, что нужно было ей сделать, это сказать правду и посмотреть, как меч справедливости поразит спесь мамы Рейнхардт и поставит ее на место. После этого она никогда не посмеет смотреть на Лиоту с выражением величайшего презрения и пренебрежения. Временами соблазн открыть свекрови глаза был так велик, что она уходила из дому, прекрасно понимая, что не воспользуется этим оружием, чтобы не потерять доверие Бернарда. Она не смогла бы сделать это. В ночь этого пьяного откровения она пообещала мужу, что не обмолвится ни словом его родителям.

Сколько вечеров она уединялась в саду, работая в одиночку до наступления темноты? Она сидела в сгущающихся сумерках и рыдала, чувствуя, что сердце разрывается от любви и жалости к Бернарду. Безумная надежда заставляла ее держать рот на замке и не давала ей уйти. Она все еще любила мужа. Если бы она воспользовалась в целях самозащиты тем, что узнала от него, ей пришлось бы дорого заплатить за это.

Слезы затуманили глаза, и Лиота опустила газету, которую держала в руках. Она вспомнила, какая отчаянная и долгая борьба шла между ней и мамой Элен, прежде чем они достигли некоего перемирия. В конце концов Лиота полюбила эту старую женщину и была несказанно рада, что столько лет хранила молчание. И хорошо, что свекровь узнала все от своего мужа, а не от нее.