— Даже лев и тот дрожит, — шепнул мистер Филандер.

— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — пробормотал профессор, отчаянно хватаясь за соседа, чтобы восстановить равновесие, которое потерял от страха. К несчастью для обоих, центр равновесия был нарушен, так что понадобился лишь незначительный толчок профессора Портера, чтобы столкнуть с ветки преданного секретаря.

Одно мгновение они еще пытались удержаться, и вдруг с общим жалобным криком полетели головами вниз, крепко сцепившись в отчаянном объятии.

Прошло несколько минут. Они боялись пошевелиться, так как оба были уверены, что любая попытка обнаружит у них множество переломов и вывихов и всякое передвижение окажется невозможным.

Наконец профессор Портер попытался двинуть одной ногой. К его удивлению, нога повиновалась, как и прежде. Тогда он согнул другую ногу и снова вытянул ее.

— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — пробормотал он.

— Слава богу, профессор, — горячо шепнул его секретарь, — вы, значит, живы?

— Тише, мистер Филандер, тише, — предостерег его профессор, — я еще доподлинно этого не знаю.

С бесконечными предосторожностями профессор Портер рискнул согнуть правую руку: о счастье, — она была невредима! Еле дыша, он махнул левой рукой над своим распростертым телом — и рука махала!

— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — повторил он.

— Кому вы сигнализируете, профессор? — спросил мистер Филандер возбужденным тоном.

Профессор Портер не снизошел до ответа на такой ребяческий вопрос. Он осторожно приподнял с земли голову и закачал ею взад и вперед.

— В высшей степени замечательно, — чуть слышно шепнул он. — И она осталась цела!

Мистер Филандер лежал неподвижно, он не осмеливался сделать такую попытку. Как можно, в самом деле, двигаться, когда руки и ноги и спина— все сломано?

Один глаз у него был залеплен мягкой глиной, другой, скосившись, устремился на странные вращательные движения профессора Портера.

— Какая жалость, — промолвил вполголоса мистер Филандер, — сотрясение мозга вызвало в нем полную умственную аберрацию! Действительно, очень, очень грустно! Особенно для такого еще молодого человека!

Профессор Портер лёг на живот и осторожно выгнул спину, пока не стал похож на огромного кота, стоящего, перед лающей собакой. Затем он сел и начал сёбя со всех сторон ощупывать.

— Все на месте! — воскликнул он. — В высшей степени замечательно!

Он встал и, бросив неодобрительный взгляд на все еще распростертую фигуру мистера Самюэля Т. Филандера, сказал: — Я думаю, мой друг, сейчас совсем не время валяться! Нужно вставать и действовать.

Мистер Филандер стер глину с глаза и уставился на профессора Портера с безмолвным бешенством. Затем он попытался встать, и вряд ли человек мог быть более изумлен, чем он, потому что его усилия немедленно увенчались полнейшим успехом.

Он все еще был преисполнен бешенства, вызванного жестоким и несправедливым замечанием профессора Портера, и готовился едко возразить ему, но взгляд его упал на странную фигуру, стоявшую в нескольких шагах и внимательно их рассматривавшую. Профессор Портер поднял свой блестящий шелковистый цилиндр, заботливо почистил его рукавом пальто и надел на голову, и вдруг заметил, что мистер Филандер указывает на что-то позади него. Он обернулся и увидел неподвижно стоявшего перед ним гиганта, почти нагого, не будь на нем набедренной повязки и нескольких металлических украшений на руках и ногах.