— Я вас знаю, — внезапно сказал Руперт, вглядевшись в него поближе. — Что у вас с глазами?

— А не пошел бы ты!.. — и так далее.

— Макрахайниш. Ваше имя — Макрахайниш. Здоровяк ничего не ответил. Руперт обернулся ко мне.

— Вы его не знаете? Хотя, возможно, он был еще до вас. Он ветеринар. Его лишили лицензии. Вычеркнули из официального списка ветеринаров и удалили со всех ипподромов. И уж в конюшне ему находиться совсем не полагается.

Здоровяк Макрахайниш высказал самое нелицеприятное мнение о скачках в целом и о Руперте в частности.

— Он был обвинен в мошенничестве и использовании допинга и получил срок в тюрьме. Он торговал допингами направо и налево. Теперь он, конечно, выглядит старше, и с глазами у него что-то не то, но это, несомненно, он, Макрахайниш.

Я отделился от группы и подошел к ярко освещенному деннику. Открыл дверь. Заглянул внутрь.

Мой прекрасный черный конь лежал на боку, ноги вытянуты, голова бессильно откинута на солому. Блестящий глаз сделался теперь тусклым и мутным. Изо рта торчали клочья недожеванного сена. Крови не было, ран, насколько я мог видеть, тоже. Я вошел, присел на корточки рядом с ним и печально погладил его. Меня переполняли гнев и жалость.

Вслед за мной к деннику подвели упирающихся Джоди и Макрахайниша. Я поднял голову и увидел их в деннике. Руперт, полковник, его жена и человек в синей форме стояли в дверях, загораживая выход.

— Как вы его убили? — с горечью спросил я.

В ответе Макрахайниша полезной информации не содержалось.

Я встал и, выпрямляясь, заметил возле хвоста лошади плоский коричневый чемоданчик, наполовину присыпанный соломой. Я наклонился и поднял его. Макрахайниш взвыл и попытался вырваться. Когда я положил чемоданчик на край кормушки и открыл его, Макрахайниш принялся ругаться вдвое энергичнее, чем прежде.

В чемоданчике было обычное снаряжение ветеринара, аккуратно разложенное по специальным отделениям. Я достал только одну вещь.

Полиэтиленовый пакет с прозрачной жидкостью. Это явно был стерильный физиологический раствор.

Я показал его Джоди.

— Вы ввели алкоголь мне в вену.

— Ты же был без сознания! — удивленно сказал Джоди.

— Заткнись, идиот! — рявкнул на него Макрахайниш.

Я улыбнулся.

— Не все время. Я помню почти все, что было той ночью.

— Он же говорил, что ни черта не помнит! — сказал Джоди Макрахайнишу оправдывающимся тоном и был вознагражден таким взглядом опухших глаз, которому позавидовала бы любая Медуза Горгона.

— Я приходил, чтобы узнать, действительно ли Энерджайз у тебя, — сказал я. — И я нашел его.

— Да ты бы его не отличил! — насмешливо бросил Джоди. — Ты же обыкновенный лох! Бестолковый и жадный лох.

— Сам такой, — ответил я. — Лошадь, которую вы убили, — не Энерджайз.

— Энерджайз!

— Заткнись! — заорал Макрахайниш. — Закрой свою поганую варежку, педераст вонючий!

— Нет, — сказал я Джоди. — Вы убили американскую лошадь, которую звали Черный Огонь. Джоди дико уставился на неподвижное тело.

— Энерджайз это! — повторил он. — Я его с закрытыми глазами узнаю!

— Господи Иисусе! — взвыл Макрахайниш. — Я тебе язык выдеру!