– Совершенно верно. И единственный шанс его спасти – помочь мне.

– Почему мы должны тебе верить? – насупился Дан.

– А у вас выбора нет, – просто сказал Сенкевич. – У меня хоть какой-то план имеется. Ну допустим, вы откажетесь, и что сможете предпринять?

– Экзорцизм, – быстро ответил Андреас.

– Прекрасно. Но где вы найдете стоящего экзорциста? Вы уверены, что он не находится под влиянием силы, которая управляет Равенсбургом? Так что мы с вами нужны друг другу.

– Тебе-то с этого какая выгода? – прищурился Платонов. – У тебя своих помощников достаточно.

– Когда все произойдет, они обернутся против меня, у них будет другой мейстер. У меня тоже выхода нет, надо сваливать. Да ни у кого нет выхода, город провалится в тартарары. А вернее сказать, в Тартар.

– Значит, надо отсюда убираться, – заключил Энгель, поднимаясь.

– Весьма по-товарищески, я бы сказал, – фыркнул Андреас.

– По-товарищески предлагаю уйти всем. Какой смысл здесь подыхать?

Дан слушал перепалку друзей, но не вмешивался.

– Чего молчишь? – шепнул Сенкевич.

– Они должны решить сами. Я не могу настаивать.

– Честный и светлый до опупения, просто Орлеанская дева какая-то, а не эфэсбэшный капитан, – усмехнулся Сенкевич. – Послушай, Энгель, меня удивляет твое бессребреничество.

Вор насторожился.

– Ты представляешь, сколько опустевших домов останется в Равенсбурге после Дня Всех Святых? А сколько из них богатых?

– Это если все не рухнет к черту, – пробурчал Энгель.

– Разве воры не любят риск? – невинно удивился Сенкевич.

Немного подумав, Энгель махнул рукой:

– Ладно, я с вами.

– Кто-нибудь еще хочет уйти? – Платонов обвел свою команду испытующим взглядом. – Скажите сейчас, я не держу.

Ганс упрямо помотал головой:

– Не по-божески бросать товарищей.

– Верность друзьям, смерть врагам, – рассмеялся Андреас. – А у меня здесь семья.

Остаток ночи и половину дня они провели в обсуждении плана действий.

– Это самое безумное предприятие из всех, о которых я когда-либо слышал, – сказал под конец Платонов.

– Зато единственно возможное, – ответил Сенкевич.

В полдень Энгель отправился в трактирный зал, узнать последние городские новости – нищие и воры знали о Равенсбурге все.

– Интересные вести, – вернувшись, сказал он. – Инквизиция объявила народу, что вервольф разоблачен, хотя еще и не найден. Угадайте, кого святые отцы сделали оборотнем?

– Некогда нам тут гадать, – рассердился Дан. – Говори давай. Меня, наверное?

– Нет, что ты. Народ может не поверить, ты же герой, в тебя ангел Божий вселился.

– Неужели мне была оказана столь высокая честь? – загордился Андреас.

– Ты отпрыск знатного рода, да и внешность у тебя для вервольфа неподходящая, слишком мелок. Ну а я тощий и незаметный, про меня забыли, – прищурился Энгель и указал на Ганса: – Вот он, наше новое исчадье ада.

– Не по-божески, – обиженно пробормотал здоровяк.

– Хорошо, что мы пришли сюда ночью, и ты был в плаще с капюшоном, – заметил Сенкевич. – Теперь можно надеяться, что местные обитатели не донесут на тебя инквизиторам. Отсиживаемся до вечера, там уже неважно будет. Все необходимое Клаус сейчас принесет прямо сюда.