Выслушав, Сенкевич отдал приказ убрать Гоззо. Немного подумав, решил начать расследование с главных персон. Рыба гниет с головы.
Ночь была темной, беззвездной и холодной. Сенкевич с Клаусом пробирались по закоулкам, из-за опасения попасться страже шли без факелов и светильников.
– Вот дались тебе эти святоши, Гроссмейстер, – ворчал демонолог. – Ну следили за ними твои люди, и дальше бы следили. Зачем самому-то ноги бить?
– Так надо, – коротко бросил Сенкевич.
Он сам хотел застать процесс превращения в вервольфа и убить подлую тварь. Расправиться собственными руками, отплатить за смерть Розы. Не прошло и двух суток со времени допроса ближнего, как ему донесли: Шпренгер ночью вышел из ратуши в сопровождении своего бессменного телохранителя брата Адольфа.
– Эх, бесов не послать за ними присматривать, чтоб они сдохли, – сокрушался Клаус. – Не смогут, и правда издохнут. Вервольф-то под высоким покровительством…
– Так и так не вышло бы, – утешил его Сенкевич. – Шпренгер, насколько мне известно, сильный экзорцист.
– Там он, Гроссмейстер. – Из темного закоулка выступил человек, один из тех, кто «пас» Шпренгера. – В сторону кладбища пошел.
Сенкевич с Клаусом, хоть толком и не видели друг друга, переглянулись в темноте. Это было уже интересно.
Холодный ветер плакальщиком выл над могилами, осыпал их сухими, невесомыми, скрученными в коконы листьями. Смутно – на черноте еще более глубокой чернотой – виднелась возвышавшаяся над кладбищем часовня.
Стараясь ступать тихо и не запинаться о старые, вылезшие из земли плиты, Сенкевич с Клаусом пробирались между захоронений. Алхимик, обладавший острым зрением, толкнул Сенкевича в бок, шепотом произнес:
– Там, на крыльце…
У входа неподвижной глыбой застыл Адольф – личный охранник Шпренгера. Сенкевич потянул Клауса назад:
– В обход пойдем. К окну…
То ли городские власти не выделяли денег, то ли церковники, но часовня была неухоженная – в разноцветных витражных окнах зияли дыры. Сенкевич потянулся к окну – слишком высоко. Приказал:
– Подсади.
Вскарабкавшись на широкую спину кряхтящего демонолога, он осторожно заглянул внутрь.
Крохотный огонек единственной свечи колыхался под сквозняком, не мог прогнать мрак, отбрасывал лишь беспомощный круг бледного света. В нем на полу распростерся Шпренгер – ничком, уткнувшись лицом в каменные плиты, раскинув руки в стороны крестом.
– Господи, вразуми, помоги, Господи, верному рабу твоему. Наставь и направь на путь истинный, дай сил на борьбу со злом…
Сенкевич спрыгнул на землю. Они с Клаусом прождали до утра, поочередно заглядывая в окно. Шпренгер всего лишь истово молился.
Глава четырнадцатая
Дан
Они с друзьями обшарили все окрестности монастыря, тела Насти так и не нашли, девушка пропала бесследно. Дан с ужасом ожидал появления новой жертвы, и когда узнал о том, что в ратушу привезли труп девушки, тут же побежал в пыточную.
– Еще одна, – сказал Волдо, пропуская Дана, – двенадцатая.
Он взглянул и выдохнул: не Настя. Главное, не Настя. Все как всегда: белокурая, юная, истерзанная, он уже перестал различать лица жертв.