Да, всегда являлась... И ныне женщина продолжает начатый еще в древности бой за высокую мораль и нравственность в семье и обществе, бой за трезвость. Но теперь силы ее в этой борьбе поубавились. Она и сама поддалась соблазну зеленого змия — пьет наша женщина, если не пьет — попивает... Вспомните любую пирушку, любое застолье. Редкая женщина брезгливо отстранит от себя рюмку.
Одна бедная душа, девочка лет пятнадцати, написала в газету: «Я отказываюсь пить вино, а девочки с нашего курса называют меня белой вороной, несовременной и синим чулком».
И все-таки... Все-таки женщина в сравнении с мужчиной пьет куда меньше. В десять, в двадцать... пожалуй, в сто раз меньше! И, может быть, потому она еще и ныне остается главной нравственной силой в борьбе за экологическую выживаемость общества, опорой государства в борьбе за трезвый образ жизни. Галина Кондрашкова никогда не сочиняла стихов, но тревожное положение последних лет вдохновило ее и она написала поэтическое обращение к русским женщинам:
Вот если бы с таким пафосом и страстью обращались к людям профессиональные пропагандисты, наши журналисты и публицисты. Но нет, наша пропаганда редко кого отвращает от пьянства. Она во все времена велась серо, неумело, а в последнее время и совсем захирела. Даже в первые месяцы после постановления правительства о борьбе с пьянством на экранах телевизора появлялся с виду благополучный человек и поучал: «Пить можно, я и сто грамм выпью, и порядок знаю». Правда, ему пытались возражать, звучали слабые призывы к абсолютной трезвости, но зрители, особенно молодежь, видели, что пьющий человек преуспевает в жизни и собой он молодец!..
В пору активной борьбы за трезвость в лекциях, интервью пестрели словечки: «выпил лишнего», «не знает меры», «не вовремя приложился к рюмке» — скрытые призывы пить, но в меру, вовремя, не на работе.
На тему о пьянстве я часто заговариваю с людьми незнакомыми. Сидишь этак в электричке по пути в Москву или из Москвы на дачу и говоришь соседу:
— Меньше стало пьяных — вон, смотрите, в вагоне полсотни человек едут и ни одного под хмельком.
Сосед всматривается в лица пассажиров — вроде бы он соглашается: да, пьяных не видно. Однако говорит:
— Сколько пили, столько и пьют.
— Не скажите! — пытаюсь возражать. — Пьянство заметно пошло на убыль.
Сосед глубокомысленно молчит, потом замечает: