Г-н Оскар, неожиданно развеселившись, похлопал себя по бедрам.

 — Да это же прекрасно, как роман! — вскричал он. — Продолжай, моя куколка.

 — Вот и все. Когда он наконец снова пришел, то сказал, что хочет на мне жениться, но не сможет сделать это в своей стране, и потому нам придется уехать за границу. Говорил, что наконец понял смысл жизни, что теперь у него есть цель и он перестанет быть бесполезным человеком. На том и порешили. Обвенчались мы в Голландии под фамилией Андерсен. Меня все это забавляло, и я, кажется, даже подыгрывала ему. Он же рассказывал мне удивительные вещи, заставлял одеваться то так, то этак, хорошо вести себя за столом, пробовал отучить от иностранного акцента, давал мне читать книги, водил по музеям.

 — Скажи мне, цыпочка, — вдруг обратился «гаражист» к своей жене, — когда наши с тобой тяжкие времена останутся позади, мы тоже станем ходить по музеям? По-моему, обязательно! Возьмемся за руки, встанем перед «Джокондой» и будем млеть от восторга.

 — Мы обосновались здесь, — Эльза заговорила быстрее, — потому что Карл постоянно боялся встречи с кем-нибудь из моих бывших сообщников. Он должен был самостоятельно зарабатывать на жизнь, так как отказался от состояния своих родителей. Во избежание лишних разговоров и расспросов он решил выдавать меня за сестру. И все равно вечно волновался, места себе не находил. Всякий раз, когда звонили у ворот, он вздрагивал, потому что Гансу удалось выйти из тюрьмы и было неясно, чего от него можно ждать. Но все равно Карл любит меня, это уж точно.

 — И тем не менее… — задумчиво начал Мегрэ.

С какой-то агрессивностью в тоне Эльза перебила его:

 — Интересно, как бы вы повели себя в такой обстановке? Постоянное одиночество, и все время только и разговору, что о доброте, красоте, спасении души, вознесении к Господу-Богу, предназначении человека. И много-много уроков хороших манер. Уезжая, он запирал меня на ключ, якобы чтобы уберечь от искушений. А в действительности был ревнив, как тигр. Значит, очень страстен!..

 — Кто после этого скажет, что у меня не наметан глаз? Ведь я как в воду глядел! — заметил г-н Оскар.

 — А это, собственно, к чему? — спросил Мегрэ.

 — А к тому, что я следил за ней. Это было нетрудно. Я сразу почувствовал, что она насквозь фальшива, что все ее повадки — напускное. Одно время мне даже казалось, что датчанин тоже притворяется. Во всяком случае, я решил держать с ним ухо востро. Не верил я ему и предпочитал вертеться вокруг его курочки… Ты, женушка, только не волнуйся. Сама знаешь, в глубине души я всегда стремился вернуться к тебе. А остальное — так, делишки… В общем, когда одноглазый уезжал, я давай ходить-бродить вокруг ее дома. И вот однажды у нас завязался разговор через окошко — ведь он всегда держал свою красотку взаперти. Она сразу смекнула, что к чему. Я кинул ей комок воска, и она сняла слепок с дверного замка. Через месяц мы с ней встретились в глубине парка и, сами понимаете, нашли общий язык. Ничего тут мудреного нет. Он осточертел ей, этот аристократ. А сердцем она тянулась к родной среде, понимаете?