- Вот это, сэр, совсем неудобно, - стеснялся Пахо-мыч. - Старые матросы болтают, будто бабу ждет, подругу судьбы.
Старые матросы топтались на юте, били друг друга в
грудь:
- Бабу бы...
- Вообще-то у нас есть мадам Френкель, - сказал Суер-Выер. - Чем не баба? Но она - непредсказуема.
В этот момент мадам снова закуталась в свое одеяло, да так порывисто, что у "Лавра Георгиевича" стеньги задрожали.
- Грогу бы... - забубнили старые матросы.
- Старпом, - сказал Суер, - прикажите старым матросам, чтоб прояснились. То им грогу, то им бабу.
Извините, сэр, бабу - пилигриму, а им только грогу. Ну ладно, дайте им грогу.
Пахомыч пошел за грогом, но наш стюард Мак-Кингсли вместо грогу выдал брагу.
- Грог, - говорит, - я сам выпил. Мне, как стюарду, положено, квинту в сутки.
- Пинту тебе в пятки! - ругался Пахомыч. Дали старым матросам браги.
Обрадовались старые матросы. Плачут и смеются, как малые ребята.
- Старая гвардия, - орут, - Суера не подведет!
А Суер-Выер машет им с капитанского мостика фуражкой с крабом. Добрый он был и справедливый капитан.
Глава XIX Остров печального пилигрима
Ботва - вот что мы увидели на острове печального пилигрима. Огуречная ботва. И хижина.
Из хижины, покрытой шифером, и вышел пилигрим.
Описывать его я особенно не собираюсь. Он был в коверкотовом пиджаке, плисовых шароварах, в яловых сапогах, в рубашке фирмы "Глобтроттер". Лицом же походил на господина Гагенбекова, если сбрить полбаки и вставить хотя бы стеклянный левый глаз. У пилигрима такой глаз был. Хорошего швейцарского стекла. С карею каемкой.
Пилигрим поклонился капитану и произнес спич:
Какой же это дирижабль
Привез мою печаль?
О, мой неведомый корабль!
Причаль ко мне, причаль!
Наш капитан поклонился и приготовил экспромт:
Я видел, как растут дубы,
Играл на флейте фугу.
И я привез тебе судьбы
Нетленную подругу.
- Не может быть, - сказал пилигрим, протирая карюю каемку.
- Привез, привез, - подтвердил старпом. - Она пока в каюте заперта, чтоб не попортилась. А то нам говорили, что вы без подруги печалитесь.
- Я? - удивился пилигрим. - Печалюсь? Что за чушь? Но, конечно, не откажусь, если толк будет.
- Это нам неизвестно, - сказал Суер. - Привезти-то привезли, а насчет толку ничего не знаем. Она в каюте заперта.
- Крепко, что ли?
- Не знаю, - смутился капитан, - я не пробовал. Но у меня тоже есть вопрос: почему вас пилигримом называют?
- Кого? Меня? Кто? Первый раз слышу.
- Послушайте, кэп, - кашлянул Пахомыч. - Кажись, ошибка. Это не пилигрим, а долбоеб какой-то. Поехали на "Лавра", надоел, спасу нет.
- Ничего не пойму, - сказал Суер уже на борту. - Какой мы остров открыли? Печального пилигрима или какой другой?
- Я предлагаю назвать этот остров, - сказал Пахомыч и произнес такое название, которое лежало на поверхности.
Я тут же предложил другое, но и оно, как оказалось, тоже лежало на поверхности.
Тут и матрос Вампиров предложил новое название, которое не то что лежало - оно стояло на поверхности!
Ну что тут было делать? Так и остался остров под названием "Остров печального пилигрима", хотя не было на нем ни пилигрима, ни печали, а только огуречная ботва.