— Еще спросил, скучаю ли. Я хотела объяснить, что… Но он, кажется, сам понял. По-моему, обиделся. А мне что теперь, в жену декабриста превращаться?! Так я ему и не жена. Да и он не декабрист.

— Что ему надо?

— Деньги. Три тысячи долларов. Якобы он уедет на Украину, у него там приятель какой-то с зоны. А оттуда в Турцию. Морем.

— Насовсем уедет?

— Не знаю. Он перезвонит завтра в это же время.

— А где гасится? В смысле, прячется?

— Не сказал. И еще предупредил. Чтобы я никому.

— Это понятно.

Вера мягко освободилась от объятий, встала и вновь подошла к окну:

— Коля. Мне надо найти деньги.

«Или позвонить в соответствующие службы и попросить у них».

Скорее всего, под словами «надо найти» подразумевалось «надо найти тебе». Сам ведь клялся, что ради любви готов к любым испытаниям, в том числе и материальным. А тут всего-то три тысячи. Ты же на квартиру копишь, значит, пылится в кубышке заначка.

— Ты не мог бы… В долг. Я за год отдам.

Опять этот грустный, обезоруживающий взгляд.

Слово «долг» немного огорчило. Не в плане денег, разумеется. У них же уже не те отношения, чтобы занимать-отдавать.

— Да какой долг, Вер? Ты что. Бери так. Только я не уверен, что он уедет. Прогуляет и снова будет душить.

— Возможно, но… По-другому никак. Я пообещала ему. Он же из-за меня сел.

— Ну, допустим, не из-за тебя, а по собственной глупости. Если это можно назвать глупостью. Что ж теперь, ради него жизнь ломать?

— Все равно. Я должна ему помочь. У тебя есть деньги?

— Да.

— Ты дашь их мне?

— Да. Завтра. Часов в шесть вечера. Надо успеть съездить в банк.

Вообще-то, денег не было. Даже сотни баксов. Как и банка. И быть не могло. Откуда? Все ушло на подарки. Но ты же благородный кавалер. Дал слово — держи. Или бери потребительский кредит.

Вернувшись домой, Коля сел у телефона. Сначала позвонил своему постоянному спонсору и другу Антону на мобильник. Голос у того не отличался трезвостью, видимо, великий артист снова искал свое место в искусстве или жизни.

— Три тонны? На год? Старик, ты бы на пару дней раньше позвонил. Я сегодня джипаря взял, ик, все, что было, ухнул. Через месяцок брякни, ик, мне вроде, ик, роль предлагают.

— Мне завтра нужно.

— Завтра не могу, пустой, аки вакуум. Извини.

Коля сделал еще пару звонков. Мог бы и не делать. Никто не оправился после дефолта, никто не хотел умирать.

Что делать, что?..

«Сдай его, сдай. Позвони Виталику, Вера ничего не узнает. И все кончится, как говорил сэр Генри. Виталик ведь прав — от тебя не убудет, ты уже столько насдавал…»

«Э, нет. Мешает маленькое, нехарактерное для нынешних разудалых времен понятие. Совесть. Ты не стукач, даже если весь мир будет считать тебя таковым. Ты в собственных глазах не стукач».

«А никто и не утверждает, что это стук. Это гражданская позиция и где-то даже обязанность. Люди должны помогать государству в борьбе за порядок, как это происходит в любом цивилизованном обществе. Вот и помоги, прояви мужество».

«Ага… Это с высокой трибуны просто заявлять. Когда все кивают и соглашаются. А после набрать телефонный номер и прошептать: „Я кое-что знаю“ — далеко не просто. Если, конечно, не козел законченный».