Ресурсы, выступающие основными в структуре постиндустриального хозяйства, являются безграничными и самовоспроизводящимися. Предложение информации и знаний не сокращается по мере их применения; экспорт технологий и патентов приносит стране доходы, не уменьшая ее внутреннего потенциала и объема располагаемой ею информации и знаний; каждый акт передачи знаний от человека к человеку способствует углублению его собственных знаний и в конечном счете порождает новые стереотипы поведения и новую систему ценностей, в которой материальные факторы смещаются с главенствующих позиций. Экспансия экономики знаний сокращает потребность в природных ресурсах и дешевом труде, естественным образом повышая жизненные стандарты всех членов общества. Ее развитие не требует отвлечения средств на накопление (в последние годы в США норма сбережений нередко оказывается отрицательной) и, таким образом, стимулирует максимальное потребление граждан. Тем самым формируется механизм самоподдерживающегося развития, не встречающего на своем пути серьезных внутренних препятствий.

Все это приводит к качественным отличиям в динамике развития постиндустриального хозяйства по сравнению с индустриальным. Страны, положившие в фундамент своего лидерства в мировой хозяйственной системе применение высоких технологий (Англия в XIX веке с ее экспериментальной наукой, Германия начала ХХ-го с разработками в области химии и теоретической физики, Соединенные Штаты послевоенного времени, достигшие небывалых успехов в информационной области), хотя и могут впоследствии лишиться первенства в мировом масштабе, тем не менее не покинут уже ряды постиндустриальных держав. Постиндустриальный мир становится центром притяжения интернациональной интеллектуальной элиты и с каждым годом лишь увеличивает свое технологическое превосходство. Поэтому можно, на наш взгляд, утверждать, что монополия постиндустриальных стран на хозяйственное лидерство в новом столетии уже не будет оспорена.

Таким образом, в основе постиндустриального развития лежит стремление человека к реализации своего творческого потенциала, в силу чего этот тип прогресса может продолжаться без перенапряжения внутренних сил нации и возникновения антагонистических противоречий, способных лишить постиндустриальные страны их доминирующего положения в современном мире.

Все это приводит нас к выводу, что страна, осуществляющая мобилизационную модернизацию индустриального типа не способна даже в конечном счете встать в один ряд с современными постиндустриальными державами. Именно в этом и заключена, на наш взгляд, причина формирования так называемого монополярного мира. Этапы его становления ознаменовались, во-первых, несостоятельностью претензий ресурсодобывающих стран на значимое место в мировой экономике, заявленных в конце 70-х - начале 80-х годов; во-вторых, крахом коммунистического эксперимента в конце 80-х годов (представлявшего собой наиболее одиозный пример индустриальной модернизации, базировавшейся на внеэкономическом принуждении и уродливых формах автаркии стран восточного блока); и, наконец, в-третьих, хозяйственной депрессией в Японии и последовавшим за ней "азиатским" кризисом, продемонстрировавшими бесперспективность "мягкого" пути индустриальной модернизации, проводившейся в рамках капиталистических отношений. К концу XX века идея "догоняющего" развития, еще двадцать лет назад претендовавшая на то, чтобы стать основой универсальной социальной доктрины, обнаружила свою полную несостоятельность.