— Мама, это мой фокус! А папа хочет отобрать!

— Ох, Господи, сынок, нельзя!

— Ну и ладно! Ничего мне не надо. Забирайте! — заплакал ребёнок и швырнул находку на землю.

Капитан упал на «книгу» и закрыл собой. Раздался взрыв. Снежная, смешанная с кровью пыль взметнулась в небо и разбросала человеческие останки. Из окон вылетели стёкла, с петель сорвало дверь. Громовой, точно артиллерийский раскат, пронёсся по всем окрестностям Хеба.

В пивной «У почты» стоял шум человеческого многоголосья. Казалось, весь окрестный люд собрался разом в этом небольшом заведении. Свободных мест не было. Музыкальный ящик «Монопан» услаждал народ песней какой-то чешской исполнительницы. Ардашев и Ветлугин расположились за дальним столиком у самого входа.

— Вы точно уверены, что именно инструктор Бараевский принёс бомбу в расположение лётной школы? — Клим Пантелеевич уставился на штабс-капитана.

Николай Петрович спокойно выдержал взгляд, пожал плечами и ответил:

— Курсанты слышали, как сын Ильина сказал, что взял «книгу» в комнате дяди Славы. А Вячеслав у нас один — это поручик Вячеслав Сергеевич Бараевский. К тому же, он вчера и пропал. Вещи на месте, а его нигде нет.

— Вы изучили его дело?

— Служить начал в 1914 году. Окончил Севастопольскую школу авиаторов. Имеет ранение. Награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. Недавно представлен к званию штабс-капитана.

Ветлугин протянул фотографию Бараевского.

— Вот, возьмите. Может, пригодится.

— Какое происхождение?

— Он из дворянской семьи. Отец — товарищ прокурора в Самарском Окружном суде. Мать — учитель словесности в тамошней женской гимназии. Брат в 1916 году получил назначение в Ставрополь-на-Кавказе и начал работать судебным следователем.

— Надо же! — усмехнулся Ардашев.

— Простите?

— Я родом из тех мест.

Штабс-капитан понимающе кивнул.

— А где его родственники сейчас вам известно? На чьей территории?

— К сожалению, нет. Да и как узнаешь? Обстановка на фронте меняется каждый день.

— Пожалуй, вы правы. Вылет «Голиафа» отложили?

— Да. На этот раз я не стал заранее называть точную дату. Держу в секрете. Объявлю за несколько дней. Надо разобраться в произошедшем.

— Правильное решение.

— А что если большевики имеют второго агента в лётной школе?

— Не исключено.

— Эта мысль не даёт мне покоя, — признался штабс-капитан.

— Когда теперь вылет?

— Во вторник, двадцать третьего, в девять. Надеюсь, погода не подведёт.

— Вторник, двадцать третьего — задумчиво повторил Ардашев, рассматривая через окно прохожих, затем добавил: — Я подключу к поискам Бараевского местную контрразведку, а вы усильте контроль за вновь прибывшими курсантами. Коминтерновцы могли завербовать кого-то из пленных офицеров.

— Всё возможно.

— Сын Ильина остался круглым сиротой. Мать и отец погибли. Думали о его дальнейшей судьбе?

— Честно говоря, Клим Пантелеевич, хотел на этот счёт посоветоваться с вами. Пока Павел живёт в комнате родителей, я ночую с ним. Мальчик постоянно плачет. Вечно это продолжаться не может. Нельзя ли определить его в какой-нибудь сиротский приют в Праге? Мы соберём деньги.