Я вспомнила весеннее утро под ее стенами и слова Гэвина: “...дом одного из моих арендаторов. Я сам проходил по этой тропинке...”
И на волне этих воспоминаний, ясно, словно голос, взывающий о помощи, я услышала беззвучный приказ, который вел меня весь этот день. Теперь он был сильнее:
– Торопись, торопись... вернись, вернись.
Я отвернулась от окна и начала одеваться. Моя накидка, расстеленная у огня, высохла, туфли все еще оставались сырыми. Я надела обувь доброй жены арендатора. Ботинки были достаточно велики, чтобы вместить четыре моих ноги, но я набила их тряпками и туго завязала на лодыжках. На свою накидку я набросила накидку Бетти и укутала голову капюшоном, обвязав его шалью Бетти.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы найти начало тропинки. На самом деле я до конца не была уверена в том, что нашла ее. Я карабкалась и спотыкалась, я ползла по скалам до тех пор, пока не стало возможным идти вверх. Ботинки пастушьей жены тянули мои ноги, словно свинцовые.
Остаток пути по милосердию памяти помнится мне весьма туманно. Мои руки и ноги двигались механически, пока я наконец не упала на глубокий снежный покров на платформе в основании башни. Мой капюшон свалился с головы задолго до этого, и мои влажные волосы подушкой лежали под моей щекой. Я могла бы остаться там и впасть в смертельный леденящий сон, если бы эта настойчивая, беззвучная команда все еще не билась колоколом у меня в мозгу. Я неохотно подняла голову и осмотрелась.
Лунный свет был таким ярким, что снег вокруг меня сверкал, словно бриллианты. На этом фоне фундамент башни был черен, словно смола. А потом я увидела кое-что, от чего сон отлетел от меня в одно мгновение: какая-то фигура отделилась от тени фундамента и двинулась ко мне. Фигура двигалась так быстро, что казалось, она плывет над снегом. На ней был темный плащ с капюшоном. Я приподнялась на руках и смотрела, как она приближается ко мне. В глубине капюшона я разглядела лицо Гэвина.
Глава 14
Придя в себя, я не сразу смогла понять, где я.
Здесь было тепло, темно, место было защищено от снега и стужи. Мое мокрое платье и плащ исчезли; я была укутана в какую-то колючую шерстяную ткань. Руки Гэвина обнимали меня, а его лицо уткнулось мне волосы.
Некоторое время я неподвижно лежала, не думая ни о чем. Мои глаза начали приспосабливаться к темноте; я разглядела что-то вроде грубых каменных стен и низкий потолок. Откуда-то шел свет – тусклое красное сияние. А потом я увидела другой свет – две светящихся сияющих окружности в нескольких сантиметрах от пола.
Я вскрикнула, и Гэвин поднял голову. Он мягко рассмеялся и сказал приглушенным голосом:
– Это всего лишь Тоби. Из него вышла бы превосходная сторожевая собака. Именно он услышал, как ты повалилась в снег там, снаружи.
Тоби вспрыгнул на меня, облизал мне лицо, а потом уселся у меня на руках и начал мурлыкать.
Силы вернулись ко мне, а вместе с ними – и память.
– Леди Мэри, – произнесла я. – Где она? Вы не... вы...
– Не говори так громко. – Гэвин огляделся. – Я не знаю, где она в данный момент. Что ты имела в виду, когда спросила: “Вы не...” Ты полагала, что я намерен совершить какое-нибудь злодеяние. Моя дорогая девочка, гораздо больше шансов на то, что она причинит зло мне. Но, Дамарис, как, ради всего святого, ты могла очутиться здесь?