О храбрости говорить не приходится. Их мужество и презрение к смерти не может не впечатлять. Как замечено в случае с Тории Сунъэмоном при Нагасино, наивысшего уважения заслуживает столь выдающаяся храбрость, что ей не могут не восхищаться как друзья, так и враги. Примеры настоящей трусости крайне редки. Похоже, что самурайская традиция кончать самоубийством ради спасения чести стоила Японии многих хороших военачальников, которые в противном случае могли бы дожить до следующего сражения и взять реванш. Поучительным примером здесь может служить адмирал Ли Сунсин, которого подвергли немилости, пытали, бросили в тюрьму, поскольку его победы во время первой корейской войны вызвали зависть его коллеги Вон-Гюна. Будь Ли японским адмиралом, он несомненно покончил бы с собой, а Ли вынес весь этот позор и вернулся, чтобы снова воевать с японцами в 1598 г.

Самоубийство никогда не представлялось легким выходом из затруднительного положения и часто было весьма драматичным. Мы уже встречали множество поразительных случаев, однако автору трудно удержаться, чтобы не упомянуть один из самых экстравагантных примеров самоубийства в японской истории. Оно было совершено полулегендарным, по всей очевидности, самураем по имени Того Сигэтика, который потерпел неудачу при штурме вражеской крепости. В отчаянии он велел похоронить себя заживо, в полном вооружении, верхом на коне и при этом клялся отомстить врагам с того света.

Верность и честность – наиболее трудноуловимые доблести; первая, очевидно, оказалась в числе самых первых военных потерь. Совет Мори Мотонари не доверять никому, в особенности родственникам, достаточно полно характеризует период Сэнгоку, век, породивший такой образец самурайской доблести, как Ходзё Соун. И в самом деле, в то время, когда боевой дух достиг своего апогея, верность оказалась наименее распространенной из добродетелей. Акэти Мицухидэ, бесспорно, наш лучший эксперт по части вероломства, недаром сказал, что ложь воина следует называть стратегией и что честные люди встречаются только среди крестьян и горожан.

Конечно, легко иронизировать по поводу нации, которая идеализирует свою раннюю историю. Все нации так поступают. Что несомненно, так это то, что идеи и мнения таких авторов, как Ямага Соко и Кумадзава Бандзан, нашли свое место в сердцах самураев. Призыв отказаться от самого себя и следовать явно идеализированной модели самурайского поведения даром не пропал. Самый яркий пример успеха Ямага Соко – это случай со знаменитыми «сорока семью ронинами», без которой ни одна история самураев не может быть полной. Предводитель 47 ронинов, Оиси Кураносукэ, был учеником Ямага Соко. Что самое примечательное в этой классической истории мести – это то, как далеко зашли заговорщики, чтобы усыпить бдительность жертвы. Они сделали вид, что судьба дома их прежнего хозяина их больше не волнует, предавались пьянству и гульбе, используя их как ширму для прикрытия заговора. 14 декабря 1702 г. 47 ронинов ворвались в дом своего врага, убили его и установили его голову на могиле своего покойного господина. Этот акт мести потряс представителей власти. Следовало ли им наказать ронинов за убийство или наградить за то, что они более чем кто – либо за прошедшее столетие повели себя как истинные самураи? В конце концов закон взял верх, и 46 оставшихся в живых ронинов (один был убит во время нападения) совершили массовое харакири.