Он пытался понять.

— Что случилось, Сонюшка?

— Поляки выгнали басурман. Батюшка… польская церковь к нашей близка…

— Та-ак, — мгновенно заинтересовался Аввакум.

План Софьи был дерзким до чрезвычайности.

Рано или поздно, Михайло дозреет до того же, до чего и они — провести церковную реформу. И хорошо бы, чтобы сделал он это так… это уж церковникам решать, какие каноны и как покромсать можно, но две страны тогда сестрами станут, когда у них общая вера будет.

— Ляхов — в православие?

— Батюшка, мы ж свои книги изучали — и сколько в них закладочек нашли, кои будут нашу веру по камешку подтачивать? Вот и им бы такое же заложить, чтобы в нужный момент они сами пришли к православию.

— Софья, ты понимаешь, что это труд каторжный…

— Еще как. Только и выбора у нас нет. Наше православие надо чуть адаптировать, ну, то есть, пригладить, чтобы оно даже ляхам понятно было. А их книги надобно будет так поправить, чтобы они с нашими сочетались. Тогда в нужный момент и слияние легче пройдет.

Аввакум в шоке смотрел на девушку, восхищаясь дерзости ее замысла. Да уж, не по воробьям из пушки…

— Цель достойная…

— А еще Степан пишет с Сечи. Он там сейчас свои порядки устанавливает — и им тоже священники нужны…

— Ох, Сонюшка, знал бы я, сколько мне поднять придется — сам бы в Сибирский острог побежал, в ноги б кинулся, чтобы в яму обратно сунули…

Но глаза Аввакума светились. Он же борец по натуре, ему такие преграды — только в задор. Софья это отлично понимала — и улыбнулась в ответ.

— Не-ет, батюшка, так легко вам отделаться не удастся. Сначала поработать надобно, смену себе вырастить…

— Смену… вот от кого мне истинная польза, так это от твоего братца Ванечки. Умен мальчишка не по годам…

Софья довольно улыбнулась.

— Так ведь не он один у вас…

— Истинно так.

Денег на образование никто не жалел, так что Аввакум заказывал и получал книги, пергамент с чернилами в любых количествах, все, что требовалось, а потому и учеников, кои решили избрать для себя стезю служения Богу, в царевичевой школе уже набиралось десятка два. Умные, серьезные, с живыми душами — да разве он раньше думал бы о таком? Разве мог бы мечтать?

И богослужебные книги, и их исходники они все вместе разбирали и переводили, и натыкались на такое… ей-ей, Аввакум и сам не знал сейчас, какой он толком веры.

Православной — и сие точно.

А никонианство там, старообрядчество, двуперстие, троеперстие…

Он — православный. И точка.

А сейчас Софья предлагает расширить границы.

Смогут ли они?

Справятся ли?

Не наломают ли дров?

— А вы медленно, осторожно, крохотными шажочками… даже если наши правнуки к этому придут — так нами ж заложено будет, — подсказала Софья.

Протопоп пристально посмотрел на девочку.

— Сонюшка, я подумаю…

Ответом ему была улыбка.

Подумает?

Значит, уже что-то да сделаем! Дай-то Бог!

Алексей с Иваном как раз коротали время за игрой в нарды. Пир все еще шел, но там было уже неинтересно. Все перепились до такой степени, что под столами валялись. Сплетен — и тех уже не узнать было.

Первым в свои покои удалились король с королевой, за ними гости… в дверь робко поскреблись.