Да, неизвестно о чем он думал, когда покупал эту штуку. Лучше уж большой аэрокар с широкими откидывающимися сиденьями. Как в этом его бронированном лимузине, оставшемся с времен Регентства…

– Эй! Мы могли бы забраться на заднее сиденье, затемнить окна до зеркальности…

Карин беспомощно покачала головой.

– Ну хоть где-нибудь на Барраяре?

– В том-то и проблема, – вздохнула она. – Это Барраяр.

– На орбите? – с надеждой ткнул он в небо.

Карин горько рассмеялась:

– Не знаю, не знаю…

– Карин, что случилось? – Теперь он уже не на шутку встревожился. – Я что-то не так сделал? Не то сказал? Что я… Ты все еще сердишься из-за лекарств? Прости. Прости! Я перестану их принимать. Я… Я снова наберу вес. Все, что ты скажешь!

– Дело не в этом. – Карин еще чуть-чуть отодвинулась, не выпуская из рук ладони Марка. Она склонила голову набок. – Хотя я решительно не понимаю, почему из-за того, что ты похудел, ты кажешься на голову ниже. Какой-то непонятный оптический обман. Каким образом масса может повлиять на рост? Но нет, дело не в тебе. А во мне.

Марк сжал ей руки.

– Я не понимаю, – искренне растерялся он.

– Я размышляла над этим все десять дней, пока дожидалась твоего прилета. О тебе, о нас, обо мне. И с каждым днем чувствовала себя все более странно. На Колонии Бета все казалось таким правильным, таким логичным. Все в открытую, официально, разрешено. Здесь же… Я не смогла заставить себя рассказать о нас родителям. Я пыталась собраться с духом. Но не смогла даже сестрам рассказать. Может, если бы мы вернулись вместе, я бы не струсила, но… я струсила.

– Где… Ты что, вспомнила барраярские народные предания, где любовник девушки оказывается головой в чане для вымачивания шкур, когда ее родственники застукивают его с ней?

– Чане для вымачивания шкур? Нет!

– Я об этом думал… Полагаю, твои сестрицы запросто могут такое учинить, если примутся за дело всей командой. Открутить мне голову, я хочу сказать. И мать твоя сможет. Она вас всех обучила.

– Как бы мне хотелось, чтобы тетя Корделия была здесь! – Стоп, похоже, не очень удачное замечание в данном контексте. Чан для шкур, Бог ты мой! Марк настолько параноидален… Спокойно. – Я совсем о тебе не думала!

– О! – Голос его стал бесцветным.

– Да нет же, я не то хотела сказать! Я думала о тебе днем и ночью! О нас. Но я так неуютно себя чувствую после возвращения. Мне кажется, что меня снова запихали на мое прежнее место в замкнутое пространство барраярской культуры! Я это чувствую, но никак не могу этому помешать! И это ужасно!

– Защитная окраска? – По его тону было ясно, что он вполне понимает желание закамуфлироваться. Пальцы Марка пробежали по ее ключице и обхватили шею. Сейчас было бы так приятно ощутить, как он гладит шею… он так старался научиться дотрагиваться до кого-то и разрешить дотрагиваться до себя, научился преодолевать панику, спазмы и одышку… Дыхание Марка участилось.

– Что-то в этом роде. Но я ненавижу ложь и тайны.

– А ты не могла бы… просто рассказать своей семье?

– Я пыталась. И не смогла. А ты сможешь?

Марк озадачился.

– А ты этого хочешь? Тогда уж точно моя башка окажется в чане.