Габриэль и Лазаро выступили каждый со своей презентацией. Первый настаивал на том, что пространство нужно использовать максимально эффективно, а второй говорил преимущественно о необходимости возродить рынок, дополнив зону вокруг сувенирными киосками, ресторанами и магазинами. Слушая мужа, Скай едва не расплакалась: сейчас, глядя на него, было невозможно предположить, что он хотел бы жить вдали от людей в сооружении, больше напоминающем стеклянный аквариум, чем дом.

После выступления Лазаро подошел к ней. В его глазах застыло напряжение, и Скай понимала почему: в конце концов, Габриэль был его братом, хоть и наполовину родным. Однако решила молчать, помня о том, что муж сказал накануне о нежелании выслушивать нотации.

– Блестящая речь, – произнесла она.

Лазаро хотел было что‑то ответить, но взгляд его переместился на кого‑то, стоящего за спиной Скай, лицо побелело. Испуганная, девушка схватила его за руку.

– В чем дело, Лазаро? Ты пугаешь меня! – воскликнула она.

– Там моя мать, – ответил он, едва‑едва шевеля бескровными губами.

Скай, похолодев, обернулась. Взгляд ее наткнулся на высокую и элегантную даму со светло‑русыми волосами и королевской осанкой. Она не сводила глаз с Лазаро. Внезапно Скай почувствовала, как в ней мощной волной поднимается ярость, а едва ощутимый толчок в животе лишь усилил ее гнев. Не думая о том, что делает, она кинулась к женщине.

– Как вы могли?! – задыхаясь от злости, выкрикнула она, глядя в надменное лицо. – Как вы могли отказаться от своих родительских обязанностей и бросить собственного ребенка?

В красивых зеленых глазах мелькнуло нечто, похожее на сожаление, но тень эта исчезла так же быстро, как и появилась.

– Потому что мой мир жесток, сеньора Санчес, – произнесла мать Лазаро. – Но я рада, что у моего сына есть вы.

Повернувшись, она пошла прочь, изящным жестом надевая темные очки. Скай же осталась стоять, все еще дрожа от возбуждения и негодования. Внезапно кто‑то взял ее за руку. Перед ней снова стоял Лазаро, и лицо его один в один повторяло материнские черты. Только теперь на нем горел румянец гнева.

– Что, черт возьми, ты натворила?!

И тут Скай поняла, что, несмотря на то, что мать Лазаро бросила своего сына и не принимала участия в его судьбе, своей жене он отвел куда более незначительное место в иерархии всех окружающих его людей. Пораженная, сломленная горем, она высвободила свою руку.

– Я лучше поеду домой.

Повернувшись, она быстро дошла до стоянки такси и села в машину. Лазаро даже не окликнул ее.

Скай ожидала возвращения Лазаро и постепенно успокаивалась – теперь она знала, что делать, как поступить ради благополучия себя и ребенка. Хлопнула дверь – вошел Лазаро с развязанным галстуком и спутанными волосами. Взгляд его зеленых глаз сконцентрировался на Скай. Она отметила, что в чертах его лица застыла какая‑то непривычная жесткость.

– Ты не имела права так разговаривать с моей матерью, – произнес он.

– Я твоя жена и мать твоего будущего ребенка. Надеюсь, хоть какие‑то права мне это все же дает.

Лазаро бросил взгляд на чемодан, стоящий подле Скай.