«Красиво», – сказал Шепард.

Что-то не давало ей покоя, и она не могла понять что. Отлив прекратился, но еще не сменился приливом, и море стихло. Можно было даже представить себе, что океана там вообще нет, что он ушел во тьму вместе с Эмили.

В этот вечер ей никак не удавалось избавиться от воспоминаний о сестре. В последний день они резвились в прибое. У них был резиновый морской конек, с которого Ким все время соскальзывала. Эмили, спасай! И красивая женщина, чью внешность ей предстояло когда-нибудь унаследовать, каждый раз делала вид, что испугалась, и с шумным плеском кидалась ее спасать. И то, что когда-нибудь Ким предстоит стать Эмили, наполняло ее невозможным счастьем. У них были фотографии Эмили в семь лет, и мама всегда при виде их качала головой. «Посмотри, разве это не Ким?» – говорила она, хотя хорошо знала, чьи это фотографии.

А в конце того дня Эмили сказала, что уезжает на год и три месяца. Для ребенка – целая вечность. Ким разозлилась и не разговаривала с ней в такси всю дорогу до дома.

Больше она сестры не видела. И не было за эти годы ни одного дня, когда ей не хотелось бы вернуть эту поездку в такси.

Через несколько месяцев, когда она собиралась в школу, мама усадила ее и сказала, что случилось кое-что, еще точно не известно, что именно, но…

Ее не смогли найти. Эмили должна была приехать домой, и она вернулась на Гринуэй раньше времени. Она вышла из космопорта в Терминал и села в такси с еще одной женщиной, чтобы ехать к себе в отель. Но туда она не приехала. И никто не знал, что произошло.

Кто-то шел по берегу – женщина с собакой. Несмотря на холод. Ким смотрела, как они скрылись за изгибом отмели, и пляж снова опустел.

– Да, Шеп, красиво, – сказала она.

Потом натянула пижаму, которая, конечно, была подключена к системам Шепарда и могла создавать разнообразные ощущения. Шторы зашелестели под внезапным бризом, когда она забиралась в кровать. Шепард отключил свет.

«Включить тебе программу, Ким?» – спросил он.

– Да, пожалуйста.

«Выбрать мне самому?»

Обычно она предоставляла ему выбор. Так интереснее.

– Да.

«Спокойной ночи, Ким», – сказал он.

Сайрес говорил извиняющимся голосом.

– Ким, – сказал он, – введение корабля в звезду не получается. Значит, все программирование бесполезно.

В приглушенном свете центра управления он был до невозможности красив.

– Это значит, что заряд взорвать не удастся.

– Верно.

Она поглядела на экраны, на Альфу Максима.

– Времени переписывать программу нет.

Он кивнул:

– Работа провалилась.

– Может быть, и нет, — сказала она. – Если нажать изо всех сил, можем успеть.

– Ким, мы оба знаем, что это невозможно. — Он поглядел на нее широко открытыми глазами. – Давай признаем, что усилия бесполезны и воспользуемся моментом.

– Сайрес…

– Я люблю тебя, Ким. И какое нам дело, взорвется звезда или нет?

Шепард разбудил ее в семь. Апельсиновый сок и тосты были уже готовы.

«Знаешь, – заметил он, – его нельзя назвать человеком ответственным, твоего командира».

– Я знаю.

«Так, может, я перепишу программу?..»

Сок был превосходен.

– Оставь как есть, – сказала она.