— Может, отца Панкрата? Как-никак собратья по роду занятий…

— Рискованно… Один бог ведает, что им там наболтал этот… Но сдается мне, что верить он никому не намерен. Вы бы на его месте верили? Вот то-то…

— Андрей Никанорыч, голубчик! — плачущим голосом воскликнул Мохов. — А если казачков позвать? Устроить вылазку всеми наличными военными силами… Ведь не пустит он нас…

Позин сощурившись разглядывал снежную равнину, ближайшие дома, далекую колокольню, откуда время от времени выметывался пороховой дым.

— Никак невозможно, — сказал он со спокойной рассудительностью опытного человека. — Случалось похожее на Кавказе, да-с… Чуть ли не полверсты пустого пространства, все у него будут как на ладони, а ружьишко, судя по всему, там серьезное… Не дамская забава с бекасинником… Прикладисто бьет. Так что столь малым количеством не дойдем-с, там и ляжем. Разве что послать не менее пары взводов, тогда всех перестрелять не успеет… но откуда у нас? И обойти его никак, повсюду открытые места да вдобавок снега по колено…

Выстрел. Правая пристяжная возка с провизией рухнула в снег, сраженная в голову наповал…

— И уходить нельзя, — сказал Самолетов. — Я так полагаю, будет с той же ажитацией палить по проходящим…

— Будет… — печально поддакнул Аверьян Лукич. — Большого упрямства и решимости человек…

— Попробуйте покричать, что ли, — сказал Самолетов. — Вы ему как-никак земляком приходитесь… Выйдите и…

— Не пойду, и не пихайте! — отрезал Аверьян Лукич. — Я его давненько знаю — кремень… Подстрелит, как пить дать…

— Смотрите!

Огромный золотистый нетопырь снижался, держа путь прямехонько на колокольню. Исполненный той же хищной грациозности, поневоле заставлявшей любоваться, он изогнул правое крыло, бесшумно, плавно скользил над избами… На колокольне торопливо застучали выстрелы, судя по всему, направленные в нападающего, — но вряд ли они способны причинить этой твари хоть малейший вред, даже если пули и впрямь помазаны лампадным маслом или святой водой…

Золотое облако, с неуловимой для глаза быстротой, меняя форму, окутало колоколенку, проникло внутрь звонницы, заполнило ее золотистым густым туманом… Выстрелы смолкли. Через короткое время туман метнулся вверх, вновь приобретая вид огромного нетопыря, описывавшего круги высоко в небе.

Мохов перекрестился. Самолетов произнес без выражения:

— Я так думаю, кончено там все…

«А почему мы, собственно, решили, что оно нам враждебно? — подумал поручик растерянно. — Изничтожило парочку ямщиков… а там и перестало… никто из путешественников не пострадал, разве что золота лишились, да и то не всего… Сны, правда, дурацкие и тягостные насылает регулярно… но ведь это только сны, материя неощутимая и реального вреда не приносящая? А вдруг и обойдется?»

Он презирал себя за эти мысли — скорее всего, он не правду пытался угадать, а попросту убаюкивал себя успокоительными эгоистичными догадками… Но вдруг и обойдется? Прямой враждебности как-то не замечается который день… А Кызласовы сказки и есть сказки, мало ли какие байки сочинили неграмотные шантарские татары, дикие и примитивные дети природы…