Телевизионщики весело приняли пакет, распотрошили его и вывалили на сиденье, прикрытое газеткой, деликатесы от семьи Ивановых: два вареных яйца, бутерброды с тонкой серой «Любимой» колбасой, яблоки и тому подобное.
Конечно, в кочевой жизни была своя прелесть. Маргарита Петровна посмотрела на счастливую Лену: в руке бутерброд, носом уткнулась в окно, улыбается… Подумать только — все эти взрослые люди работают на ее дочь! То есть они вместе работают на благо страны и народа, но в самом центре этой системы — Лена… Если сейчас она не сможет сниматься — не дай Бог, конечно, но гипотетически, — все рухнет, командировка окажется загубленной.
— Выпьете, Маргарита Петровна?
— Нет, что вы…
— Да ладно вам! Давайте по граммульке, еще час ехать!
— Ну что вы, я вообще не пью!
— Так ведь сейчас у нас «сухой закон», все не пьют!
— Тем более!
Господи, где только берут? Уже давно вокруг спиртного такая кутерьма, такой шум! Пора бы и отказаться от борьбы за сомнительное удовольствие обжечь горло горькой гадостью, так нет же. Повыползли на свет белый какие-то самогонщики, спекулянты. Маргарита Петровна всего этого боялась и абсолютно не понимала. Она пила шампанское по большим праздникам, могла осилить бокал вина, но это были такие редкие акции, что от раза к разу Маргарита Петровна успевала напрочь забыть вкус и название.
— Значит, когда-то надо начинать!
— Спасибо, я как-нибудь обойдусь. Я не люблю нарушать закон!
— Да бросьте вы! Законы нарушают те, кто такие законы придумывает! Это ж надо — отучить народ пить вздумали! А у народа они спросили?
Маргарита Петровна аккуратно оглянулась: Господи, зачем же так кричать? Тем более такие вещи! Услышит кто-нибудь, сообщит на работу, в институт. А у Маргариты Петровны в этом смысле и так репутация не лучшая…
Лена уловила общее смятение и удивленно посмотрела на маму.
— Лена! Разрешаешь маме выпить?
— Ну, если она хочет…
— Хочет-хочет, но стесняется!
— Да не хочу я!
— Да хочет!
— Ну, пусть пьет, если хочет…
— Да не хочу я, спасибо!
— Рита! Ну что за ерунда! Мы тут одна команда, а вы ведете себя как последний индивидуалист!
— Ну и что! Я просто не хочу пить!
— Ладно, мам, выпей! А то уже надоело вас слушать!
Маргарита Петровна вздохнула и пересела поближе к накрытым сиденьям. Ей тут же протянули граненый стаканчик и бутерброд. Маргарита Петровна понюхала то, что плескалось в стаканчике, и вздрогнула — так невыносим был запах водки.
— Не нюхайте, это не духи! Раз — и выпили!
Лена таинственно улыбнулась и отвернулась к окну. И тогда Маргарита Петровна вдохнула поглубже и выпила.
— Ну? Ну? — счастливо спрашивали ее. — Правда, хорошо? И как можно такую красоту запретить? Сосед в очереди полдня простоял!
А она никак не могла собраться с духом и проглотить водку, которая немедленно въелась через небо в мозг. Задыхалась, булькала. Зато когда решилась, удостоилась аплодисментов и звания: «Наш человек».
Лена смотрела в окно и весело грызла яблоко. На коленях у нее лежала раскрытая тетрадь.
— Ну, теперь по второй!
— Нет! Ни за что! — Маргарита Петровна попыталась встать, не из-за особенностей дороги и амортизаторов не устояла на ногах и вернулась в компанию.