Один шаг назад, и её уволят, отправят назад в Небраску.
Макензи сделала глубокий вдох и перевела телефон в беззвучный режим.
Развернувшись, она пошла назад.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Когда Макензи подошла к дому, она остановилась, чтобы осмотреть его со всех сторон. Справа она не увидела ничего примечательного: неухоженный двор и старые брёвна. Она пошла вдоль по улице, стараясь выглядеть как можно естественней и непринуждённее, и так дошла до левой стены дома. Там она увидела какое-то строение, вроде пристройки. Оно было сделано из фанеры и сверху почти полностью обшито дешёвым виниловым сайдингом.
Макензи не видела ни одного окна в пристройке. Слева в стене была дверь. Под ней у земли виднелись кривые бетонные ступени. Сама пристройка не вызывала никаких подозрений, но выглядела странно и неуместно. Макензи также заметила, что основание пристройки было выложено досками, выполняющими роль дешёвого уплотнителя. Доски были окрашены в чёрный цвет.
Она подумала о том, чтобы позвонить Брайерсу и сообщить о находке, но понимала, что своим звонком вызовет очередной приступ ярости. Она и так ходила на грани, не стоило давать Брайерсу и МакГрату лишний повод столкнуть её в пропасть.
Макензи перевела взгляд с уродливой пристройки на входную дверь дома. Она подумала, что могла постучать в неё снова и попросить хозяйку впустить её, чтобы задать ещё пару вопросов. Однако если же здесь действительно что-то было неладно, своим визитом она исключит эффект неожиданности. Злополучный побег из дома на Блэк-Милл-Стрит был тому подтверждением.
Отлично понимая, что безоружна и беззащитна, Макензи набралась смелости и направилась во двор дома. Она не сводила глаз с двери и окон, следя за тем, чтобы никто не подглядывал через занавески или не вышел на улицу. Она прокралась на задний двор, сконцентрировав всё внимание на убогой пристройке, которая буквально манила её к себе.
Мать вышла из спальни. Он решил, что она просто проголодалась. Было время ужина, единственное время дня, когда она с готовностью покидала свою комнату, чтобы вдоволь наесться. Когда он вошёл, она сидела на диване и задумчиво на него смотрела.
«Ужин будет через минуту», – сказал он. Он прошёл в кухню и поставил на стол пакет, который только что принёс из грузовика. Запихнув девочку-подростка в подпол, он понял, что кляп порядком износился, поэтому он отправился в Wal-mart и прикупил там пару дешёвых шарфов.
«Ты не мой раб, Джим, – сказала мать. – Я и сама могу приготовить ужин».
«Последний раз, когда ты это делала, ты всё сожгла, и сработала пожарная сигнализация, – ответил Джим. – Всё в порядке. Я всё сделаю».
«Хорошо», – рассеянно ответила она.
Вот такими были их отношения. В какой-то момент, когда у матери начались проблемы со здоровьем, а он понял, что не был рождён для жизни в любви и браке и не нуждался в общении с людьми, они поменялись ролями. Сейчас она вела себя, как ребёнок, а Джим играл роль озлобленного родителя, который всем сердцем желал, чтобы всё было по-другому.
Он достал из шкафа коробку с макаронами, когда она заговорила с ним из гостиной. «Ты видел полицейские машины, когда ехал домой?» – спросила она.