– Можешь ты его наколоть какой-нибудь гадостью и вырубить хотя бы на несколько часов? – спросил Неволин у Рудольфа Валентиновича.

– Вполне. А что потом?

– А потом для него никогда не наступит…

Скорая помощь с логотипом «Ламборгини» неслась по улицам Орлеана.

Ветераны, встречавшиеся на пути, провожали ее тоскливыми взглядами, в которых можно было прочесть сентенцию Германна из «Пиковой дамы»: «Сегодня ты, а завтра я…» А молодые, веря в свое бессмертие, вообще не удостаивали скорую вниманием, потому что рассчитывали в голове цену продвинутого мобильного телефона, который необходимо было купить, чтобы послать с него Богу выразительный смайлик.

«Ламборгини» миновал улицу Дружбы, выехал на косогор и медленно, переваливаясь через кочки, подкатил к цирку шапито.

Остановился у черного хода. Из двери с красным крестом вылез белый Неволин и быстрым шагом прошел за кулисы.

В гримерной дядя Боря Амаретто пытался разрезать ножом копченую курицу, которую купил в киоске напротив. Через час должно было начаться представление, и иллюзионист никогда не выступал перед зрителями голодным, потому что работа его была нервной.

И для того чтобы выполнить ее, нужно было питание, витамины и амфитамины. Однако курица, которую ему только что всучили, была похожа на ластик, ее нельзя было разрезать, но ею можно было стирать. Дядя Боря, проверяя это подозреваемое им качество, даже написал мелом на черной доске, стоявшей в гримерной, первое слово, которое пришло ему на ум: «Гальванопластика». Поднес к доске курицу и легко стер написанное подкопченной тушкой.

Но после этого курица, почувствовав свое унижение, будто бы ожила и вырвалась из рук иллюзиониста. Она ускакала сначала на стол, потом свалилась вниз и отбежала на обрубленных лапках в угол, оскалившись и наблюдая за дядей Борей всем своим усеченным телом.

В гримерную вошел Василий Карлович Неволин. Молча подал дяде Боре руку. Тот хотел ее пожать, но дознаватель отдернул, потому что не хотел мараться и здороваться с каждым встречным за руку.

Поглядел на курицу, лежавшую на полу, ударил по ней ногой и сел на специальный коврик, на котором дядя Боря творил намаз.

– Мы сделали экспертизу крови, собранной на твоей арене.

– Слава Аллаху, – обрадовался иллюзионист словам гостя, – теперь, конечно, с меня сняты все подозрения.

– Это штаны сняты, – возразил Неволин. – Но подозрения остались. Кровь оказалась человеческой.

– Вот как… Фу, – и дядя Боря вытер испарину со лба. – Ума не приложу, как она там оказалась. У меня мозг отлетает от ваших слов.

– И у меня отлетает. Более того, группа крови совпадает с группой крови гражданки Битюцких Надежды Савельевны. Думаю, что вопрос ясен.

– Ясен… А как же… А как же подробная генетическая экспертиза? – взволновался иллюзионист. – Без нее суд не поверит доводам обвинения.

В это время в кармане у Василия Карловича зазвонил мобильный.

– Балашов на связи, – раздался в трубке голос напарника, который наблюдал на стройке за следственным экспериментом. – В поставленном кресле появился целлофановый пакет.