Дознаватель вскочил со своего места, оставив на кресле вмятины от ягодиц, и бросился на арену.

От распиленной девушки из ящика торчала одна голова. Эта голова сделала Василию Карловичу глазки и вытянула губы дудочкой, изобразив поцелуй.

Из второго ящика дядя Боря вытащил карлицу восточного вида, которая изображала ноги перепиленной девицы. Она раскланялась перед дознавателем с недовольным видом и выпустила из себя сомнительный звук, похожий на «мерси».

– Значит, ты победил? – незлобно спросил Неволин у иллюзиониста.

– Уверен.

– А вот в этом ты глубоко ошибаешься. Кровь всю собрал? – обратился дознаватель к своему напарнику, никак не комментируя произведенный иллюзион.

Тот кивнул и показал Василию целлофановый пакет с опилками.

– Сваливаем отсюда, – сказал Неволин.

Перелез через бортик арены и поднялся к Рудольфу.

– Это же детский фокус, чего ты паришься? – заметил Рудик, испытывая всё это время чрезвычайное нетерпение, потому что его знакомый занимался всякой чепухой и совсем не въезжал в ЧП, которое произошло этой ночью.

– Детский? – мрачно переспросил Неволин. – А ты наблюдал за ширинкой дяди Бори, покуда он перепиливал свою потаскушку?

– Зачем мне это нужно?

– А я наблюдал. Дядя Боря – маньяк-убийца, – прошептал дознаватель доверительно. – Суть его иллюзиона в том, что мы все считаем, будто это – иллюзион, но на самом деле под покровом иллюзиона он делает совсем не иллюзион. И в этом состоит ноу-хау всей теперешней жизни – политики, социалки… всего. На нас набросили покров иллюзиона, а за ним вполне конкретные люди творят свои вполне конкретные дела.

– Наверное, я ничего не понимаю в иллюзионе, – признал Рудик свое поражение.

– И я тоже. Но в убийцах понимаю вполне.

Перед Василием Карловичем горел старенький монитор с защитным экраном, на который садилась пыль и облетали волосы с буйной головы дознавателя. Если он дотрагивался до защитного экрана пальцем или тряпкой, то тут же летели искры и по телу проходил легкий, словно весенний ветерок, заряд электричества, доказывающий тот факт, что ранняя эра персональных компьютеров была значительно романтичнее нынешней и работать за ними было не только интересно, но и опасно для жизни пользователя.

На стене кабинета висел плакат тридцатых годов прошлого века с лаконичной надписью: «Не болтай!»

На плакате была изображена суровая женщина в платке, приложившая указательный палец к губам. Что это была за женщина, с высшим образованием или без, партийная или сочувствовавшая, неведомо. Только вечность коснулась ее.

Неволин ударил по клавишам, и на экране загорелись различные адреса с фамилиями людей.

– Какая улица?

– Навалочная, пятьдесят два.

Дознаватель щелкнул своей «мышью»:

– Морально-нравственный роуминг… Это, что ли?

– Ну да!.. – Рудик вскочил со стула и прилип к экрану монитора. – Что там?..

– Да все тип-топ… – пробормотал Неволин после паузы, вглядываясь в ряды электронных строк. – Предприятие зарегистрировано в прошлом месяце на имя Павлючика А. Павлючека.

– Белоруса, что ли?

– Возможно. Но только прописан он в поселке Правда Табунского района.