Мишкин папа, бывший инженер-геолог, некогда работавший на Севере и доросший до крупного менеджера в отделении Газпрома, был запасливым человеком, готовым к любым неожиданностям, в том числе и к апокалипсису. Нет, скорее всего не к апокалипсису, а к ядерной войне, но… хм… разве ядерная война не апокалипсис? Да какая разница… в общем, он забил склад продуктами на годы вперед, а сам дом построил с таким расчетом, чтобы в нем можно было выдержать длительную осаду – толстенные стены то ли в четыре, то ли в пять кирпичей, которые и жару летом в дом не пустят, и от холода зимой уберегут. Стеклянные окна и двери выдержат выстрел из автомата, а возможно – даже пулю из крупнокалиберной снайперской винтовки. По крайней мере так говорил Мишка, а ему можно верить. При всем своем кажущемся раздолбайстве, Мишка был серьезным, не бросающим слова на ветер парнем. Ему точно можно верить.

Впрочем, Настя верила всем, кто был в их пятерке, – само собой, Лене, Андрею – тоже, Мишке и Митьке без всякого сомнения. Хорошие ребята, дельные и правильные. Что будет дальше, Настя не знала, но точно знала только одно – им надо держаться вместе. Теперь они больше чем соратники, можно сказать – семья.

Настя прикинула, сколько продуктов нужно, чтобы накормить десять девчонок, и пошла за тушенкой. Нет, а что еще делать-то? Где взять свежего мяса? Нескоро еще они поедят борщ с говядиной, точно. Если и выжили отдельные коровенки, то бродят они где-то по сельской местности, не здесь, по голому асфальту. Да как-то и стремно было бы убивать несчастных животин, выживших после апокалипсиса. Тушенка вполне съедобна, и ее можно набрать немереное количество – та же «Лента», считай, под боком. Грузи, вези, питайся. Только хранить где? В холодильнике? И как это до сих пор электричество не отключилось? Даже странно…

Решила сделать рисовой каши с тушенкой. А что? Питательно и вкусно! Только надо на сковороде делать, а не в кастрюле. Ну, чтобы не пригорало. Берешь сливочное масло, бросаешь на сковороду, подливаешь водички, в воду плюхаешь тушенку. А еще – специи всякие типа перца красного, перца черного. Чеснока побольше кладешь, лаврушку. Ну и кипятишь эту массу, разбивая ложкой комки тушенки. А потом в густую, остро-пряно пахнущую жижу кладешь рис. Лучше «Краснодарский», круглый, он хорошо впитывает сок, и получается вкуснее. Каша булькает, рис набухает – тут, главное, кашу не прижарить к дну сковороды. На десять человек мешать кашу трудно, объем большой, но нужно стараться.

Вообще-то кухня в этом доме – это не кухня, а что-то вроде музея современной кухонной утвари. Чего только нет! Посуды – море! Кухонная техника – самых лучших марок! А из ножей, что пристроены в специальные стеллажи вдоль стены, можно было бы составить хорошенькую экспозицию этого самого музея. Тут и японские ножи, и немецкие, и шведские – любой самый дорогой импорт. И российских ножей хватало – некоторые Настя так вообще увидела здесь первый раз в своей жизни и не могла понять, для чего они такие нужны, что с ними надо делать. Вот, например, странный нож – острый, как бритва, с клинком толстым у рукояти и тонким, гибким, начиная с середины. А по лезвию – узорчатые разводы, какие, как Настя знала, должны быть у настоящего булата.