Две лапы и часть туловища монстра растаяли, превратились в черные птичьи вихри. Но в это время сформировавшаяся голова навья обрела глаза, и Ростислав получил тяжкую ментальную оплеуху, едва не выбившую из него дух. Сознание помутилось. Свирель выпала из ослабевших рук. Светлов рухнул на колени, пытаясь защититься от пси-атаки.

Внезапно наступило облегчение, словно кто-то накрыл его непроницаемым щитом. Будимир! — понял Ростислав.

Голова прояснилась, с глаз спала пелена. Стал виден гигантский дракон с почти человеческой головой, нависший над долиной с лежащим в ней Святогором. Великан пошевелился, поднял голову, приподнялся.

Пурим ударил передней лапой по затылку Святогора. Тот ткнулся лицом в землю. Содрогнулись горы, по лесам прокатился низкий подземный гул.

Ростислав невольно вскрикнул.

Пурим снова поднял четырехпалую лапу в чешуйчатой зелено-черной броне, но ударить зашевелившегося Святогора не успел. Навстречу лапе метнулась пронзительно-желтая молния, превратила ее в клуб огня и дыма. Навья закричал так, что люди чуть не оглохли, выдохнул длинный язык огня, накрывший Будимира.

Однако мальчишка не пострадал, метнул еще одну молнию, тусклее предыдущей, срезавшую на голове монстра шишковидный нарост. Пурим издал еще один мощный вопль, породивший гулкое эхо в лесу, отпрянул, тряся дымящейся культей, но к нему метнулась стая ворон, всосалась в культю и восстановила лапу.

Святогор сел, упираясь в землю кулаками, грузно поднялся на ноги, становясь выше навья.

Монстр выстрелил языком пламени, который наткнулся на засиявший вокруг великана ореол и бессильно опал.

Удар лапой — ответный удар кулака Святогора, отбивший лапу с такой силой, что Пурима шатнуло.

Над лесом появилась могучая серебристая птица, держащая в лапах бревно, как показалось Ростиславу. Но это было не бревно — палица!

— Держи, отец! — раздался с небес клекочущий голос.

Птица выронила палицу, Святогор легко поймал ее, размахнулся и ударил.

Пространство беззвучно шатнулось.

Дернулась земля, породив странный дробный грохот — это лопались стволы деревьев вокруг долины!

Удар палицы вбил голову Пурима в тело, а само тело расплющил, расплескал, как расплавленный свинец, во все стороны. Струи и капли «свинца» разлетелись на сотни метров, застыли лохмотьями необычной формы. Остальное тело монстра также расплылось колючей лужей не то металла, не то болотной жижи, вздрагивая, вспучиваясь, застывая кружевными фестонами и грибообразными вздутиями. Лишь хвост навья уцелел, рассыпался черными хлопьями, которые превратились в жиденькую стаю ворон, с карканьем умчавшуюся за стену леса.

Святогор опустил раскалившуюся до красного свечения, дымящуюся палицу, понаблюдал за агонией бывшего воина армии Люцифера, поднял голову, пророкотал:

— Вовремя ты прилетел, сынок. Когда самого-то ждать?

— Уже скоро. С возвращением, основатель. Птица, похожая на Сокола Соколов, поднялась выше, исчезла. Ростислав опомнился, бросился к Будимиру, стоявшему посреди черного круга сожженной травы и почвы.