Сокол зорко посмотрел на девушку, прижавшую к щекам ладони.

— По слухам, моих освободителей должно быть двое. Вас трое. Что-то случилось непредвиденное, это неправильно. Однако примите мою благодарность, друзья, я жду избавления уже много лет, если исчислять этот срок в земных годах. Если потребуется помощь, можете мной располагать.

— Спасибо, не надо, — стесненно проговорил Будимир. — Может быть, вы слышали что-нибудь о людях, путешествующих по этому миру? Здесь должны были появиться двое наших соотечественников…

— Его отец и друг, — добавил Светлов.

— Нет, не слышал, к сожалению, — ответил Рамаг, встопорщил перья на шее. — Но если они находятся в Дигме, их можно поискать.

— Как?

— Я помогу вам. Садитесь на меня и держитесь покрепче. Я один из древних, и это мой мир. Великий игва Гагтунгр когда-то переделал его, но уничтожить древних не сумел. Я знаю здесь каждый уголок, каждый кустик.

— Хорошая идея, — согласился Ростислав. — Однако нас трое. Унесешь всех?

Сокол Соколов открыл клюв, что, возможно, означало улыбку.

— Силой не обделен. Игва Дуггур поймал меня в ловушку случайно, с помощью примитивной, старой как мир хитрости. Больше на эту уловку я не попадусь.

— Что за хитрость?

— Самка, — еще раз «улыбнулся» Рамаг. — Простите за откровенность. Я просто потерял голову.

Ростислав невольно оглянулся на Ненагляду, которая уже бежала к ним со всех ног, преодолев две сотни метров буквально за считанные секунды.

— Почему вы их не убили? — воинственно спросила она, имея в виду, очевидно, циклопов. На гигантскую птицу, освобожденную землянами, она не обратила никакого внимания.

— Зачем? — пожал плечами Ростислав. — Мы их победили, заставили слушаться, из врагов превратили если и не в друзей, то в соратников. Зачем же убивать? Мы лежачих не бьем.

— Садитесь, — поторопил их Сокол. — Время дорого. Меня ждут мои соотечественники, а вас — ваш путь. К тому же я чувствую какие-то не слишком приятные колебания эфира.

— Я тоже, — смущенно признался Будимир. Ростислав первым полез на подставленное крыло магической птицы.

Никогда прежде им не доводилось летать на огромном соколе, сидя у него на спине и цепляясь за перья.

Сначала они боролись со страхом высоты и качкой: Рамаг летел, то проваливаясь вниз, то взмывая вверх, что не могло не сказаться на самочувствии седоков. Потом Сокол Соколов приноровился к ноше и полетел ровнее, а его пассажиры наконец принялись разглядывать «лесные» пейзажи Дигма, находя и сходство с земными лесами, и весьма существенные различия.

Чем больше они удалялись от колоссальных деревьев, представляющих, по сути, графы — топологические уровни многосложной пространственной структуры Дигма, тем больше мир Гагтунгра походил на лес, основание которого и кроны утопали в тумане. Но стоило приблизиться к любому дереву, как оно превращалось в чудовищную конструкцию планетарного масштаба, соединявшую в себе функции дерева — как растительной экологической системы — и физического объекта со своими иерархиями, законами и ландшафтами. И Ростислав не удивился, получив