Рассматривая обе половинки, Трис улыбнулся:

– Вот это здорово. Не могу четко прочесть дату, но все равно – первоклассно.

– Что же это? – спросил Сандерс.

– Предок проклятого доллара. Скелет восьмерика. – Не понимаю.

– Взгляните. – Трис поднял обе половинки к свету. В черной массе Сандерс увидел слабые отпечатки креста, замка и льва, стоящего на задних лапах. – Когда-то это была серебряная монета. Когда она попала в соленую морскую воду, то начала окисляться. Затем превратилась в сульфид серебра. Все, что осталось, – лишь тень от монеты. Так обычно происходит с серебром. Оно сохраняется хорошо только в том случае, если его достаточно много или если оно тесно соприкасается с железом.

– Вы имеете в виду испанский восьмерик? – спросила Гейл. – Но этого быть не может!

– Это именно так, девочка. Восемь серебряных реалов, такая же распространенная в те времена монета, как и шиллинг.

– Она равна доллару? – спросила Гейл.

– Нет. Я имею в виду, что знак доллара произошел из восьмерки на этой монете. Посмотрите сюда. – Трис сдул пыль с темного кусочка и провел по нему пальцем. – Испанские банкиры обычно регистрировали монеты достоинством в восемь реалов следующим образом: Р 8. Это было неудобно, поэтому они сократили запись вот так. – Он наложил 8 на Р и стер несколько линий, после чего осталось $.

– Сколько лет этой монете? – спросила Гейл.

– Не знаю. Не могу прочесть дату. Во всяком случае, не меньше двухсот.

– Быть этого не может!

Трис засмеялся.

– Ну-ка, скажите, – спросил он терпеливо, – где вы ее нашли?

Гейл ответила:

– На “Голиафе”.

– Это невозможно. – Трис помолчал, затем спокойно продолжил: – “Голиаф” пустил пузыри в 1943-м. На нем не было испанских монет.

– Но мы нашли ее именно там. В скалах.

– Ну да, – сказал Трис. – Их находят время от времени. Иногда их даже выносит приливом на берег.

– Может быть, там еще остались монеты? – спросила Гейл.

– Ага, – засмеялся Трис. – А под этим местом может быть Атлантида. Вы нашли одну монету, даже не монету, а скелет монеты. Представьте такую вещь: предположим, прямо сейчас происходит землетрясение, эта проклятая скала рушится и мы погружаемся в море. И предположим, через триста лет после этого какие-то ныряльщики натыкаются на следы этого крушения и тут же находят монету, выпавшую из моего кармана. Так вот, они были бы полными идиотами, если бы заключили из этого факта, что наткнулись на груду сокровищ, образовавшуюся в результате какого-то крушения на Бермудах.

– Но здесь вполне могут быть еще такие же монеты, – сказал Сандерс.

– Конечно. Не стану отрицать этого. В море существует больше тайн, чем мы можем себе вообразить, и время от времени оно открывает нам одну из них, но только тогда, когда ему этого захочется. Обычно же оно просто издевается над вами, подбрасывает всякие пустячки, чтобы поддерживать в вас интерес. А затем плюет вам прямо в глаза.

– Я читал где-то о малыше, который прогуливался по песку и споткнулся о золотую цепь ценой в пятьдесят тысяч долларов.

Трис кивнул.

– Такое случается. Но если вы будете бродить вокруг и ждать, когда это произойдет именно с вами, то просто сойдете с ума.