— Представьтесь, вы вообще кто и чем занимаетесь в моем поместье? — строго потребовала я у мужика хмурясь.
Мюрей украдкой сотворила какой-то знак двумя руками — подозреваю, что перекрестилась на местный манер, а Прудения схватилась за сердце. Видимо, я опять делаю что-то такое, что Анниэлла никогда не делала.
— Так я это… управляющий Гензель Гас, а то жена моя Сельма, — резко сбавил обороты мужик и принялся пояснять совсем другим тоном: — Меня ещё тётка ваша нанимала. Пока жива была, платила жалование, а как преставилась — так сами выживаем. Прости, хозяйка, одичал. А вы к нам надолго?
В голосе Гензеля звучала робкая надежда на скорое расставание.
— Навсегда! — разрушила я её одним словом.
— Ох! — это не сдержалась Прудения.
— Ты, голубчик, отправь-ка жену не на рынок, а за доктором, — вставила свои пять копеек Мюрей. — Хозяйка наша головой до крови недавно ударилась, надо бы осмотреть...
— Ах во-она-а чё! — обрадовался управляющий. — Сельма, слышала? Беги за доктором, а потом на рынок. Скажешь, хозяйка приехала, завтра за все заплатит…
Пышка сорвалась с места на скорости, не свойственной её весу и, на ходу уцепив моего пацаненка за рукав, вылетела за ворота. А управляющий, проводив их глазами, вновь обратился к нам:
— …Милости просим, пойдёмте, аса, юная аси, и вы, иды, покажу вам хозяйский дом.
Глава 4
Хозяйский дом от ворот было не видно. Вообще расположение у поместья весьма интересное. Наше транспортное средство остановилось у въезда на выложенной плитами большой площадке. Я бы назвала её парковкой штук на шесть таких же, как наша, карет.
От ворот до песчаного пляжа метров пятьдесят — я прекрасно его видела. А к побережью вела широкая аллея, по краям которой под защитой высоких ветвистых деревьев, весьма кстати создающих уютную тень, и стояли те облезлые домики — насчитала их шесть штук. А между деревьями и забором, вдоль которого росли буйные кусты с россыпью бутонов, виднелась внушительная, поросшая буйной травой бесхозная полоса земли — очень расточительно, надо заметить.
Слева, окончательно портя и без того печальный вид, зачем-то построили низкий, но длинный барак. Тот, из которого вышла жена управляющего. И я подозревала, что это какие-то служебные помещения. Типа жилых комнат для прислуги, кухня, склад и прочее. Вот мимо него по узкой каменной аллейке нас и повёл Гензель.
Как только мы миновали уродливое строение, дорожка резко свернула ещё раз влево, открыв вид на особняк.
— Те хибары и кусок владений для отдыхающих, — пояснил управляющий, — посторонним сюда ходу не давали. Давно это, правда, было. Теперь «Ракушка» уже не та...
Я глубоко сомневалась, что она когда-то была «та». С таким-то подходом к сервису. Хозяйский дом хоть и был тоже облезлым, но когда-то явно блистал. Двухэтажный особняк с колоннами и балконами смотрел на море, а перед ним раскинулась огромная, хранящая следы былой роскоши территория. Пустые клумбы по периметру, сухой фонтан в центре, плетеные качели и круглый стол под навесом, кресла вокруг него. Ещё взгляд отметил закопченную каменную жаровню. Мне она напомнила мангал. Всё это намекало, что хозяева любили устраивать пикники и вообще отдыхать с размахом.