Над крышами Грановитой палаты, над колокольней Ивана Великого, над Государственным Кремлевским дворцом плыл легкий белый дымок. Морозный воздух пах необычно — вроде бы гарь, но сладкая, странная. Раньше ее списывали на ароматные испражнения труб «Красного Октября». Но шоколадную фабрику давно попилили на лофты и галереи. И поэтому казалось, что воздух подслащивают специально, чтобы отбить какой-то другой, тревожный привкус.

Отец Мефодий, вышедший подышать за компанию с соскучившимся по куреву Зыкиным, дымок сразу приметил. Обернувшись к Зыкину, который ломал спичку за спичкой, пытаясь прикурить, он с невинным видом поинтересовался:

— Что, уже прогреваете?

Зыкин ответил не сразу: сначала зачем-то протер крупный значок с державным триколором на лацкане строгого пиджака, потом затянулся. Наконец кивнул.

— Проверяют исправность. От ваших, кстати, — он кивнул на старинную, но все такую же стройную, словно Людмила Гурченко, колокольню, — тоже дым валит.

— Колокольня Ивана Великого не в собственности РПЦ, — мягко возразил отец Мефодий. — С семнадцатого года, после большого передела ваши отобрали.

— А Храм Христа Спасителя? — не отставал Зыкин. — Вчера ночью ехал мимо, гул от него как на Байконуре.

— Бдим и молимся всенощно, — отец Мефодий потупился. — О спасении человеков от страшной напасти, от гнева Господня.

— А сами тем временем лыжи навострили, — Зыкин очертил окурком плавящиеся на ярком декабрьском солнце золотые кресты.

— Мы можем лишь молиться, предотвратить катастрофу не в наших силах, — печально вздохнул священник. — Это удел мирян…

— А я думал, раз речь идет о внеземном, вы как раз могли бы вмешаться, — остро глянул на него Зыкин.

— Увы, — отец Мефодий потряс головой. — Вы можете представить себе, как прискорбно нам будет расстаться с этой землей, но иного выхода нет.

— Так не осуждайте и нас, — нахмурился Зыкин. — Пойдемте внутрь, батюшка. Незачем дышать этой дрянью.

Бутафорские екатерининские гвардейцы открыли перед ними двери в неимоверных размеров бело-золотой зал, битком забитый основательными гражданами в добротных костюмах и бородатыми мужами в черных рясах. Меж них сновали учтивые официанты с тяжелыми подносами, но собравшимся, похоже, было не до еды. Зал гудел разворошенным ульем.

Тут были и люди с депутатскими значками, и министры, и чины из администрации президента. Где-то в глубине, в плотном кольце архиепископов и секретарей, негромко, но внушительно вещал патриарх. Богатыри с прозрачными завитками наушников и парализованными лицами протащили к выходу задержавшегося дольше положенного телеоператора.

Щелкнули и заперхали динамики, и тут же в зале воцарилась тишина. Колонки проснулись и заговорили: негромко, довольно высоким, но очень уверенным голосом. Из-за столпотворения Зыкину не было видно говорившего, но этот голос он не смог бы спутать ни с чьим другим.

— Уважаемые коллеги. Друзья. Как вы знаете, над Землей нависла страшная угроза. Наша радиокосмическая разведка сообщает о приближении небесного тела… — динамик зашуршал бумажкой. — Астероида Зет-Икс 716 А. Его вес превышает три тысячи тонн, и, по всем расчетам, он столкнется с нашей планетой всего через две недели…