— И кто они?

— Прежде всего это те, кого полиция выдворила из опасных мест. Ну и просто любители поглазеть.

Лицо Эден омрачилось. Четыре бомбы и эвакуация риксдага! Здесь есть от чего впасть в отчаяние. «Идиотизм! — пронеслось у нее в голове. — Совершенно идиотский подход!».

— Это пустая угроза. — Эден решительно повернулась к Алексу. — Блеф. Бомбы, парламент — все. Над нами кто-то насмехается. Хочет устроить цирк. И надо заметить, ему это пока неплохо удается.

Алекс почесал затылок.

— Рано делать такие выводы, — возразил он. — Наберитесь терпения.

Эден посмотрела на часы:

— Но уже шестой час, а взрыва до сих пор не было. И его не будет ни через пятнадцать минут, ни через полчаса.

— Давайте подождем, — ответил Алекс.

«Но если Эден права, — подумал он, — теракта не будет и через сорок пять минут тоже. Можно расслабиться».

Буря улеглась, так и не начавшись. В шесть часов все по-прежнему оставалось тихо. Спикеру сообщили из СЭПО, что осмотр здания парламента продолжается, но до сих пор ничего подозрительного обнаружить не удалось. В ответ он объявил, что запланированная дискуссия по проблемам иммиграции состоится завтра утром.

Сразу после семи вечера сняли оцепления на Центральном вокзале и возле универмага «Оленс». Примерно в это же время сотрудникам Розенбада и Королевской библиотеки разрешили вернуться в свои кабинеты. Фредрика Бергман задержалась в Министерстве иностранных дел после работы. Она не хотела уходить, пока все не уляжется.

Лишь когда окончательно выяснилось, что опасность миновала, и история с четырьмя несостоявшимися взрывами стала достоянием газет, Фредрика собрала сумку и отравилась домой.

Ночью она долго смотрела на Спенсера в темной спальне.

— Что такое? — спросил он, не отрывая головы от подушки.

— Ничего, — ответила Фредрика. — Просто я счастлива тебя видеть.

— А-а-а… — (Она почувствовала, как он улыбается.)

Фредрика придвинулась к мужу. Ей захотелось узнать, насколько он постарел за последнее время. Иногда она замечала новые морщины на его лице, и тогда ей становилось страшно. Он был на двадцать пять лет старше ее. Чудовищная разница! В последние годы Фредрика ощущала ее особенно болезненно.

Она погладила Спенсера по лбу и заглянула ему в глаза. Он обладал способностью засыпать в любую минуту. Он всегда делал это после секса, которым они обычно занимались поздно. Они виделись только вечерами или за полночь, словно их любовь не выносила дневного света. И тогда уже никакая усталость не могла помешать их страсти.

Однако двое детей и несколько лет разлуки Спенсера с семьей многое изменили. Вдобавок ко всему Спенсера несправедливо обвинили в сексуальном насилии. Слишком много неопределенности, волнений, страха. Поэтому в последнее время они все чаще довольствовались тем, что просто сидели на диване друг возле друга, а потом засыпали перед погасшим экраном телевизора.

Это было горько признать, но старел не только Спенсер. К примеру, Фредрика не могла вспомнить, когда в последний раз напивалась по-настоящему. Вероятно, в Нью-Йорке, на том смертельно тоскливом вечере, который устроил коллега Спенсера.