- Это хорошо, - обрадовался рыжий, - те, кто выжили после самоубийств, а таких хватает, рассказывают одно и то же, о том, что тело словно входит в этот режим, все вокруг замирает, и на тебя обрушивается боль, неимоверная боль, и растягивается она на несколько дней. Хотя в реале вокруг тебя не проходит и пары секунд. Так что, если есть желание проверить, вперед и с песней. Приятного мало.
- Дерьмово.
- Не то слово, - согласился Ржавый. - Это даже отмороженным мазохистам не нравится. Тут есть веселые товарищи, любят развлекаться так с новичками, поймают его и давай заставлять самоубийства совершать. А Система - штука добрая, она свои батарейки бережет, не дает сойти с ума, например, режет человек себе вены, и минуту кровью истекает, все - попытка, пора наказывать. А они его перевяжут, и ждут, когда он оклемается, и на новый круг. И вот так они и пытают такое глупое мясо, как ты, а когда надоедает, убивают, тут много народу веселого. Так что, путь у тебя один - дерись и умри, но потом не обижайся, будешь мусорщиком бродить. А чтобы мусорщиком не стал, тебя любой живчик разделит на неравные части, короче полноценное четвертование. Кстати, как тебя гнать - Ментом? А то надоело тебя мясом звать. Могу сам придумать.
До чего может додуматься этот говорливый, Жданов решил не дожидаться.
- Зови Ждуном, привык уже.
- Ну, Ждун, так Ждун, - легко согласился рыжий. - Так вот, соскочить, снеся себе башню, не выйдет, много тут таких умников. Единственная возможность выскочить - это набрать определенный класс навыков, проявить себя за периметром в войне и подняться по социальной лестнице, врастая в жизнь Вышеграда.
- Так сколько нужно, чтобы свалить отсюда?
Ржавый просто пожал плечами.
- Никто не знает, просто в определенный момент ты сначала получаешь право на посещение нижнего города, потом среднего, в верхний тебя никто не пустит, там только сливки общества, здесь их никто никогда не видел, кроме как по визору. Но все, кто дожил до этого момента, старожилы, прожившие тут не меньше трех-четырех лет, эти такие парни и бабы, что в одиночку могут выходить против отделения спецназа, и на спецназ ни один дурак не поставит.
- И много тут таких?
- Ты серьезно? Да кто ж знает? Как я тебе сказал, мой отстойник в зоне отчуждения, отсюда до центра километров сорок. А теперь представь, что это правильный круг. Есть тут ребята Исследователи, с прибабахом народ, я от них стараюсь подальше держаться, щедро платят за любую информацию, касающеюся Свалки, или, если официально, выжженной земли. Ты жрать хочешь?
Юра покачал головой.
- А я порубаю, - рыжий встал и открыл небольшой шкаф, достал хлеб в какой-то пластиковой упаковке и банку консервов. Вскрыл, минуты три он молча ел, потом вспомнил, что давно ничего не говорил. - Так вот, - проглотив очередную ложку консервов, продолжил он, - все, что ты заработаешь на заданиях, можешь тратить, как тебе заблагорассудится - обменивать на информацию, покупать карты секторов, получать умения, улучшать их. Ну, про еду, оружие, женщин я уже говорил. Народу тут много разного - бродяги-одиночки, банды кочевников, рейдеры, пехота, охотники на мусорщиков, мясники, железяки, эти охотятся на андроидов и роботов, их за куполом хватает. Там, наверху, есть жизнь, короткая для многих, но очень яркая.