— Это потому, что мозгов у вас слишком мало! И это очень печально. Прекратите ее обижать! Теперь вы напугали ее своим вожделением.

— Он не пугает меня, Миггинс. Он сам боится, что если попробует повалить меня на сено, я заставлю его дорого заплатить.

Она наслаждается ситуацией, маленькая ведьма! Мерри сильнее потерла задницу.

Гаррон услышал смешок. Еще один. Вскоре хохотал весь двор.

— Нежная милая девушка — это ты? — прошептал он на ухо Мерри. — Клянусь всеми святыми! Покорная?! Я сейчас умру от смеха. Прислушайся только, теперь все знают, насколько ты покорна. Пойдем, Мерри. Пора выказать почтение канцлеру Англии. Даже если он сейчас пребывает в благоухающем отхожем месте, где выблевывает все внутренности после выпитого эля.

— А вы будете лизать меня, как Ульрик — Миггинс? — вдруг усмехнулась она и, пока он, разинув рот, смотрел на нее, повернулась к Миггинс: — Скажи, все мужчины любят лизать женщин под коленками?

Гаррон думал, что смеяться громче уже невозможно, но оказалось, что ошибся.

— Да. Это очень приятно, — кивнула Миггинс. Хриплый старый голос сейчас звучал совсем по-девичьи.

Это ужасающая картина, несомненно, промелькнула в мозгу каждого мужчины, находившегося сейчас во дворе.

Гаррон схватил Мерри за руки и притянул к себе. Со стороны казалось, что он продолжает читать ей нотацию.

— Если захочешь, я позволю тебе прийти ко мне в кровать, и мы посмотрим, понравятся ли тебе такие ласки.

— У нас только одна кровать, для Роберта Бернелла, — вздохнула Мерри.

Гаррон сообразил, что он может без труда выкинуть Бернелла из хозяйской постели.

— Если я отдам приказ своим людям, к ночи будет готова еще одна. Ну, что скажешь?

— Все равно времени не хватит.

У него подкосились ноги. Все по-прежнему смеялись, заодно прислушиваясь к разговору. Никто не понял этих речей, смысл которых за последние несколько минут разительно изменился. Придется как-то считаться с этим.

Гаррон вбил очередной гвоздь:

— Ты сварливая ведьма! Даже в своем нежном возрасте ты выказываешь задатки настоящей фурии.

Он увидел, как она поджала губы, но, кажется, все поняла. Гаррон щелкнул ее по носу и очень серьезно спросил:

— Ты научилась этому у своей бесценной леди Анны?

— Нет. Не у кого было учиться. Моя мать бросила меня и ушла в аббатство.

Крошечная частичка правды, но это уже что-то. Так ее мать стала монахиней?

Гаррон ждал продолжения. Но Мерри покачала головой.

— Ты упрямее мула, — бросил он и, повернувшись, направился к солдатским баракам, где десять человек распиливали древесные стволы, то и дело поглядывая на темнеющее небо. Все старались закончить дела до начала дождя.

Миггинс, которую, к счастью, удалось ввести в заблуждение, погладила Мерри по плечу, поправила в ее прическе две маленькие косички, свисавшие с короны кос на голове, и одернула ей юбки.

— Не хочешь рассказать, кто ты на самом деле? Можешь потренироваться на мне, сгладить все острые углы в своей истории, прежде чем во всем признаешься молодому лорду.

— Молодой лорд согласен подождать, — заверила Мерри.

Подошедшие женщины с тревогой уставились на нее.