Теперь его более всего занимали мысли, что же ему делать с этими захваченными в укреплениях пушками. Пожалуй, парочку самых лёгких можно было бы с собой и забрать, так будет гораздо эффектней. И командир поисковой партии прямо-таки представил кусок текста из реляции командующему: «…сводный отряд премьер-майора Шипилова два захваченных орудия вывез на свой берег, а остальные утопил в реке…» Или нет, лучше: «…сводный отряд премьер-майора Орловского пехотного полка Шипилова Алексея два захваченных в шанцах орудия вывез на свой берег, а остальные утопил в Дунае…» (ну или как вариант — заклепал).

«Да, так, пожалуй, будет лучше, — кивнул он сам своим мыслям. — Тут как бы и командиру полка Николай Даниловичу Языкову будет приятно, ведь это про его орловцев в победной реляции упомянули».

— Удачи тебе, поручик! Не волнуйся за своих раненых, как только основные силы сюда для переправы подойдут, их первыми на ту сторону перевезём! — попрощался с командиром егерей Шипилов, обдумывая теперь, что же ему все-таки лучше сделать с пушками.

— Рота, за мной! — отдал команду Егоров, и егеря понеслись в южную сторону. Восток светлел всё больше. Ещё немного — и весеннее солнце осветит там сначала полнеба, а затем зальёт всю эту болгарскую землю своим благодатным теплом и светом.

— Бегом, бегом, быстрее! — поторапливал плутонги Лёшка. — Не успеем, братцы, если мы тут телиться будем!

Расчёт у него был простой. Подполковник Ферзен с рассветом атакует деревню Еникюй, выведенный на неё пленным проводником. Турки не ожидают нападения русских, хороших укреплений, чтобы за них зацепиться, у них там нет. Так что Мустафе-паше с его сипахами там явно не поздоровиться. Какую-то часть турецкой конницы в деревне, конечно же, перебьют, ну а всю остальную рассеют по окрестностям. И в числе последних непременно должен будет оказаться сам паша со свитой. Военачальники турок всегда держали при себе отборных воинов, которые были преданы своему господину, потому как они лучше вооружены, прикормлены, а их командиры состояли с ними в родстве или же были их земляками.

«Выскочит командир алая из деревни, пробьётся, непременно прорубит себе тропинку со своей лучшей сотней», — думал Егоров, оглядывая строй пыхтящих егерей.

Вот уже час как неслась его рота в южную сторону. Именно сейчас где-то в нескольких верстах от них пехота с запорожскими казаками била турок в Еникюе. Куда устремится Мустафа-паша со своими приближёнными? Одна оставалась ему дорога — на юг в сторону Гуробал. Там стоит сильный гарнизон с пушками и есть большой отряд кавалерии.

Как вариант, можно было, конечно, уйти и к Силистрии, но это далеко, а Гуробалы — вот они, совсем рядышком. Где-то совсем скоро должна быть уже и дорога на них. Срезая большой крюк, на неё-то и выходила сейчас особая рота егерей.

«Эх, была бы приличная карта, — сокрушался про себя Егоров. — Ну вот как тут воевать, когда здесь одни направления и определения: “далеко”, “близко”, “туточки”?»

— Есть дорога, есть она, вашбродь! — раздался крик от головы колонны. К поручику рысил Борька. — Впереди, в полверсте от нас, она идёт, всё как вы и говорили, и набита хорошо, и в ту сторону, куда нужно, тянется. Место, правда, там не больно удобственное, большого леса нету, так, только кустики в человеческий рост.