— Теперь относительно вас, Ридзик.

— Да, сэр?

— Я просил вас присматривать за нашим другом. Я говорил, что не хочу, чтобы он маршировал по улицам, словно отряд Красной Армии — или я этого не говорил?

— Великие слова, сэр.

Когда Доннелли приходил в ярость, речь его становилась тише, но каждому было ясно, что он зол, по-настоящему зол.

— Оставьте это дерьмо, Ридзик. Я сказал, что дам вам возможность участвовать в этом деле — и я дал. Но стоит оставить вас без контроля, как у нас сразу же вся жопа полна русских трупов.

— Сэр, кажется, не стоит обвинять меня в смерти Тата…

— Заткнитесь. В чем хочу, в том и буду обвинять. Ясно?

— Сэр! — воскликнул Ридзик тоном, присущим скорее новобранцу.

— Отлично. И я хочу, наконец, чтобы вы представили мне отчёт. Я хочу, чтобы вы на бумаге представили мне всю эту ахинею — и хочу, чтобы вы сделали это к десяти часам утра. Мне нужно знать о любом малейшем движении, которое вы с Данко проделали.

Ридзик сомневался, что сможет сделать это без ущерба для поисков Виктора Росты. Если Доннелли узнает обо всем, чем занимались они с Данко, Ридзик получит по заднице. Но, судя по лицу шефа, тот явно не был в настроении предаваться дискуссиям на сей счёт.

— Без проблем, — сказал Ридзик наконец, — Прямо сейчас берусь за дело, сэр.

— Хорошо, — Доннелли задержался в дверях. — И кстати, Данко, на вашем месте, я бы подтянул ремни парашюта. А то тут пара русских дипломатов явно хочет сшибить вас на землю.

Когда они вышли в коридор, Стоббз не мог удержаться, чтобы не вспомнить те слова, которые ранее в тот же день произнёс Доннелли:

— Выражаясь канцелярским языком, мы не можем не заметить тут негативных аспектов.

— Пожалуйста, Стоббз, — Доннелли провёл рукой по лбу, словно пытаясь прогнать головную боль. — Если Ридзик выпендрится ещё раз, он отсюда вылетает. И после этого ему не позволят работать даже постовым на перекрёстке.

— Радостная весть, — ответил Стоббз.

— А где эти русские?

— В приёмной, внизу.

Степановичу с Муссорским вовсе не доставляло радости то, что их заставляют ждать, тем более что их оставляли в полном неведении относительно происходящего. Ведь это именно они привыкли скрывать всяческую информацию, а теперь как раз с ними-то и начинали играть в прятки.

Доннелли решил показать себя истинным дипломатом:

— Добрый вечер, джентльмены. Чем могу быть вам полезен?

К тому времени Григорий уже слегка подрастерял своё тщательно взлелеянное американо-подобное хладнокровие.

— Мы не можем обнаружить советского гражданина, капитана Данко. Но нас уведомили, что он работает с одним из ваших офицеров.

Тут вмешался Степанович:

— Он не уполномочен вести это расследование. Ему приказано было вернуться в Москву ещё утренним рейсом. Доннелли состроил удручённую мину:

— Мне охренительно жаль огорчать вас, ребята, но капитан Данко является свидетелем убийства работника чикагской полиции. И он не может уехать без нашего на то разрешения.

Степанович перешёл чуть ли не на крик, словно полагая, что сможет вогнать в трепет пару американских полисменов одною лишь силою своего голоса: