Стеллан подъехал к префекту и, остановив коня, оценил обстановку.

– Какие будут распоряжения, господин префект?

– Надо предупредить колонну о грозящей опасности. – Катон стремительно повернулся в седле: – Трубите наступление! Да не жалейте сил! Как можно громче!

Трубачи, набрав в легкие воздуха, поднесли к губам длинные изогнутые кавалерийские рожки. В следующее мгновение по долине разнесся сигнал атаки, отражаясь от скал, под которыми стояли фракийцы. Катон указал на уступ.

– Едем туда, обойдем засаду и доберемся до колонны. Пусть продолжают трубить наступление.

– Слушаюсь! – отчеканил Стеллан.

Катон поднял копье и наклонил вперед:

– Вторая фракийская, за мной!

Лошади пошли рысью вдоль уступа на склон и дальше к перевалу. Колонна остановилась, и Катон вздохнул с облегчением. Теперь он отчетливо видел центурию легионеров, у остальных воинов были в руках овальные щиты наемников. Похоже, никто не собирался готовиться к бою. Мысленно проклиная безалаберность командира, Катон пришпорил Ганнибала. Всего в нескольких сотнях метров впереди и дальше вниз по склону воины Каратака строились для атаки. Сигнал кавалерийских рожков им тоже послужил предупреждением, и Катон различил бледные пятна поднятых вверх лиц. Он быстро представил в уме расположение вражеских сил и место, где произойдет сражение. Шанс прорваться обратно к крепости сводился к нулю. Оставался еще один путь к отступлению – Гобанниум. Если удастся добраться до заставы и Каратак начнет осаду, ему придется растягивать силы на обе крепости. И тогда у Макрона и всего гарнизона Брукциума появится шанс выжить.

Мысли Катона прервал блеющий звук кельтских рогов, доносившийся из отряда, сгруппировавшегося вокруг Каратака. Сигнал подхватили трубачи в других отрядах, и вот уже рокочущей волной пронесся над склоном воинственный клич силуров. Поднимаясь с земли, воины хлынули ревущим потоком, чтобы ударить в лоб и по флангам римской колонны. У Катона все сжалось внутри. В чем дело? Ни один человек в колонне не двинулся с места.

– Они что, ошалели? Чего ждут? – недоумевал Стеллан.

Словно в ответ на его слова солдаты начали строиться вокруг обоза, а кавалерийский отряд собрался с одной стороны, сформировав шеренгу. Катон видел, что воины хорошо вымуштрованы, но у них мало шансов успешно завершить маневр. Силуры ворвутся в лагерь раньше.

– Будь я проклят! – пробормотал префект, поворачиваясь в седле, чтобы отдать приказ: – Стой! В шеренгу становись и готовься к атаке!

– К атаке? – переспросил центурион Стеллан, разворачивая лошадь. – Господин префект, нельзя идти в атаку вниз по склону. Он слишком крутой, и пока доберемся до перевала, половина людей попадает.

– Сам знаю! – огрызнулся Катон. – Впредь моих приказов не обсуждать, центурион! А сейчас строй людей и придерживайся скорости, которую я задам. Ни один человек не должен вырываться вперед или плестись в хвосте. Доберемся до поля боя одновременно. Других шансов уцелеть нет. Понятно?

Стеллан молча кивнул.

– В шеренгу стройся! – передал он приказ префекта.

Оба эскадрона повернули влево и растянулись по склону. Глянув вниз, Катон определил, что до ровного места, где можно дать приказ атаковать, нужно пройти триста метров по крутому спуску. Скачки по открытой местности, как случается в менее дисциплинированных армиях, не будет. Римская кавалерия прошла курс строгой муштры, и наращивание скорости при подготовке к атаке точно рассчитано. Лошадям дадут волю и позволят скакать галопом, когда до противника останется менее пятидесяти метров. И все равно, при атаке вниз по склону нужно действовать осторожно, чтобы не нарушить строй.