Райли вспомнила его выступающий подбородок, освещённый светом пропановой горелки. Такой же подбородок был заметен и на фотографии.

Она быстро подумала о том, чтобы показать Брайану фотографию, проверить, узнает ли он его. Но тут же передумала. Она уже нисколько не сомневалась, что водителем был Петерсон. Но она знала ещё и то, что ей придётся убедить своих коллег в ОПА. А для этого будет лучше, чтобы Брайан описал водителя по памяти, чтобы не казалось, что Райли на него повлияла.

Райли повернулась к матери мальчика.

– Кэрол, мне нужно, чтобы вы с Брайаном пошли со мной в отделение полиции, – сказала она.

Губы женщины задрожали и она сказала слабым голосом:

– Мне нужно позвонить своему адвокату? – спросила она.

– Ничего такого, – сказала Райли. – Брайан ни в чём не виноват. Мне просто нужно, чтобы он повторил описание художнику-криминалисту. Мальчик очень наблюдателен и может помочь следствию.

Кэрол вздохнула с облегчением.

– Тогда пошли, – сказала она сыну. – Мы будем рады помочь, как только сможем.

Райли была благодарна за их желание помочь. Она приведёт мальчика к художнику и оставит их там.

А сама поедет в ОПА, чтобы достать всё, что нужно, чтобы выследить Петерсона – и убить его.

Отдел Поведенческого Анализа ФБР в буквальном смысле кипел, когда его агенты старались вычислить местоположение Эприл. Теперь они все знали, что Райли всё время была права. Петерсон действительно жив и сейчас представляет наибольшую угрозу. Флаер не оставил места для остававшегося ещё скептицизма, и некоторые агенты, естественно выглядели смущёнными.

А на флаере располагался портрет арестованного и набросок, сделанный по описанию Брайана. На обоих был мужчина обычного вида, приметить которого в толпе можно было бы только по крупному телосложению и выдающейся челюсти. Сходство наброска и фотографии было несомненным.

Райли хотела бы порадоваться тому, что все наконец признали её правоту, однако вместо этого она чувствовала себя абсолютно несчастной.

Мередит появился в дверях её кабинета, его грубые черты осветились сочувствующей заботой.

– Как ты держишься? – спросил он Райли.

Райли тяжело сглотнула. Она не могла позволить себе заплакать. Она должна держать себя в руках.

– Я чувствую себя такой виноватой, – сказала она. – Это имеет смысл?

– Нет, – ответил Мередит. – Но сейчас ничего не имеет.

Райли кивнула. Мередит был совершенно прав. Никто не знал этого лучше её самой. Но за все годы работы оперативным сотрудником она никогда не была на этом месте. Ей угрожали, но за подобным ужасом она всегда лишь наблюдала со стороны. Эти эмоции были новы для неё.

– У тебя есть новости? – спросила Райли.

Мередит устало вздохнул.

– Не много, – сказал он. – Копы ходят по соседям в районе дома твоего мужа с фляером. Пока никто не узнал Петерсона.

– Что насчёт машины? – спросила Райли.

– Полицейские Фредриксбурга нашли машину, которую описывал мальчик. Он была украдена. Её нашли вскоре после того, как он подвозил детей. Соседка через дорогу сказала, что заметила чёрный кадиллак во дворе дома твоего бывшего мужа. Он, вероятнее всего, тоже был украден, мы пытаемся выяснить это. Но соседка не видела, что там произошло.