— Проснулась? — Мрачнов, изображая невозмутимость, прошел к одному из шкафов и начал доставать кружки, видимо, планируя составить мне компанию.

Едва аппетит не пропал. Затем я резко вспомнила, что теперь хорошая, и ла-а-асково улыбнулась. Чуть скулы не свело.

— Да, спасибо.

И тут же пожаловалась:

— Предыдущей ночью так плохо спалось… О! — Отправив кусочек курицы в рот, я сначала прожевала и только после этого продолжила: — Меня ночью убить пытались. Через астрал. Как думаешь, тот же, кто и стрелял? Кстати, зачем?

Забрасывая мага вопросами, я внимательно отслеживала каждый его шаг, отчетливо понимая, каким должно быть мое поведение, и старательно его придерживаясь. Любовь на грани одержимости. Послушание на грани идиотизма. Гипертрофированная забота и желание быть рядом. Говорить, прикасаться, буквально в рот заглядывать, ловя каждое слово. Интересно, кто первый взвоет?

Сначала Мрачнов налил нам чаю, и только после того, как расставил кружки и вынул из холодильника пирожные с кремом, сел напротив и с невиданной раньше заботой уточнил:

— Как он выглядел?

— В ритуальном балахоне, невысокий, худощавый. Лица не видела. — Жалобно вздохнув, я добавила: — Но я рассмотрела руки. Короткие кисти, кривые пальцы и серебряное кольцо-печатка. В самом центре рубин, а по краям буквы «V» и «N». Не знаешь такого?

Я говорила небрежно, лениво, но при этом не забывала внимательно контролировать выражение лица Мрачнова. Он либо знал, либо догадывался.

— Нет, но я обязательно его найду и разберусь. — Кивнув, он улыбнулся.

Я чуть не подавилась. А все потому, что его улыбка была такой натуральной и ласковой, что стало неуютно. Закралось глупое подозрение — а не поймал ли Мрачнов откат от несработавшего приворота, но как закралось, так и пропало. По идее такого быть не могло, агат забрал в себя всю энергию, и она просто развеялась. Я, конечно, не специалист в темных приворотах…

— Какие планы на вечер, дорогая?

Я чуть снова не подавилась. Удивленно округлила глаза, старательно дожевывая и лихорадочно соображая, чем можно заняться, чтобы не вызвать его подозрений… и сама не поняла, как начала краснеть. Вообще я краснела редко. И последний раз это случилось лет пятнадцать назад, не меньше. Какое-то неправильное тело мне сделали. Мрачнов иронично приподнял бровь, молчаливо интересуясь причиной моего яркого смущения, а затем, спустя некоторое время, кивнул:

— И этим мы тоже займемся.

Хам. Кажется, я повторяюсь… Но он точно хам! Чтобы не выдать своего возмущения, я потупилась и, с преувеличенным интересом рассматривая кусочек ананаса, попыталась закинуть пробный шар:

— А я у тебя надолго?

— Надолго.

— Сильно?

Я услышала короткий смешок и последовавший за ним ответ:

— Очень.

— А если… — Салат закончился, и я потянулась к кружке, все это время смотря лишь на стол, а не на Мрачнова. — А если я не смогу стать белой?

— Я тебе помогу. — Мою руку накрыли прохладные мужские пальцы, а когда я не удержалась и подняла взгляд выше, то увидела в его глазах уверенность и отчетливую непоколебимость.

— Но ты же темный! — Восклицание вырвалось, я даже сама не ожидала.