Тимур пробормотал, несколько ошарашенный таким чудовищным обвинением:

— Ничуть!.. Пусть хоть сегодня передохнут…

Василий Петрович покачал головой:

— А вот этого нельзя. Весь этот туповатый и простой народ создает экономическое могущество, на вершине которого наука и новые технологии. Потому его нужно ублажать и способствовать, чтобы пахал дальше и больше. Вот выпустим новую модель, что будет сосать с мелодичным причмокиванием и чтоб еще задом красиво покачивала, и все тут же бросятся покупать, создавая новые рабочие места, держа экономику в рабочем состоянии.

— Черт-те что, — сказал Тимур с отвращением. — Вас бы в министерство планирования!

Василий Петрович возразил мягко:

— Ну так уж и это плохое слово… Просто люди расширяют свои возможности… вместе с мировоззрением. Терпимость и политкорректность рулит, а это значит, что лишь бы человек был хороший! А там пусть у него будет хоть три члена и четыре вагины. Или вообще по всему телу. Даже на лбу, чтоб можно было и мозги ему… иметь. Разве наша Алёна плоха?

Тимур нервно дернулся:

— Я это не говорил! Но полагаю, что еще и пенис женщине ни к чему!

— Тебе-то что? — удивился Гулько. — Ты все равно кухонного робота пялишь, я все про тебя знаю. А добавочные органы… ну, кто знает, вдруг в самом деле инопланетяне явятся? У них вообще неизвестно как… Знаем только, что после приземления выбегут и всех спешно трахать начнут.

Тимур изумился так, что даже отодвинулся и смотрел, как на сумасшедшего.

— Ты откуда это взял?

— Литературу читаю, — ответил Гулько гордо. — Там везде наши космонавты, куда бы ни прилетели, сразу начинают местных баб того-с… даже если туземцы насекомые или рептилии. Так что это, полагаю, общий процесс эволюции. Да и вообще… люди впервые расширяются! Тысячи и тысячи лет было одно и то же, как бы там Нефертити ни нанефертитила…

— Это Клеопатра, — поправил знающий Скопа, — нефертитила. Или клеопатрила.

— Ну вот, Клеопатра. И что, мы с нашими возможностями останемся на ее уровне? Смешно.

Тимур тяжело вздохнул. Судя по его лицу, ему было совсем не смешно.

Вспыхнул экран, Корневицкий появился во всем блеске и великолепии, как Зевс на Олимпе, грозный и всемогущий, а когда заговорил, могучий голос заполнил вселенную комнаты:

— Володя, ты готов?

— Готов, — ответил я с обреченным вздохом.

Он сказал с неожиданным сочувствием:

— Понимаю. Еще как понимаю. Сам вот положил первые образцы на стол и… не решаюсь. Понимаю, что надо, иначе прогресс меня вышвырнет на обочину, мир умчится вперед без меня, но… кого-то наметил еще?

— Да, — сказал я.

— Кого?

— Алёна, — сказал я. — Давно работает в моей фирме. Доверяю. Сам с ней… хорошо. Так что, надеюсь, когда увидит во мне всю грязь и все мои подлости, то… мое отношение к ней перевесит.

Он сказал быстро:

— Мудрое решение! Ты молодец. Я тоже примерно так рассуждал, да только никого не отыскал. Даже жена, понимаешь… у нас трое детей, но и ей открыться не рискну… Поздравляю!

— Спасибо…

— Вот еще, — сказал он непривычно для себя торопливо, словно старался загрузить меня раньше, чем передумаю, — рекомендую сегодня с ней все обговорить. Ну, предупреди еще раз, договоритесь, что не надо бросаться друг на друга с ножами… на всякий случай убери все острое к тому моменту, как чипы заработают…