Наливаю еще. Две рюмки себе, одну Сэму, нехотя.

— Что у вас с Лилой? Я думал, она тебе нравится — ну, помнишь, в прошлом году, когда приключилась вся эта история. Но в Уоллингфорде ты ее старательно избегаешь.

Как же я себя ненавижу! Выпиваю водку залпом, даже не поморщившись.

— Не хочу об этом говорить. Не здесь. Не сегодня.

— Ладно, — нарочито спокойно соглашается Сэм. — А о чем ты хочешь поговорить?

— О своей новой карьере. Буду помогать федералам поймать убийцу брата. Прямо как в «Команде аутсайдеров».

— Этот сериал никто не смотрит. Только старики пятидесятилетние.

Кто-то спускается по лестнице. На всякий случай наливаю еще (вдруг они стащат у меня бутылку — в такой компании держи ухо востро) и громко провозглашаю:

— Прекрасный сериал, очень жизненный. Вот так прямо и заживу. Выдадут мне значок и пистолет, буду гоняться за злодеями.

Меня захлестывают приятные ощущения. Как все замечательно. Словно во сне, не хочу просыпаться.

— Злодеи, говоришь? — Даника тоже плюхается на диван. — А вы видели Смертоносную Бетти? На ней золотая маска. Значит, правда! Она убила своего последнего мужа и из-за отдачи лишилась носа.

Показываю на выстроившиеся рядком рюмки, и Даника берет одну. Какой я сегодня щедрый, только бред какой-то несу.

— Буду их называть злодеями во время ареста. А Бетти не буду. Бетти буду так и звать — Бетти. Ну, обычно-то я ее зову «тетя Бетти», но неважно.

— Не совсем уверен, — Сэм обращается к своей девушке, — но, по-моему, наш пьяный друг пытается сказать, что к нему подкатывали агенты ФБР.

— Даже секретные документы мне отдали, — поддакиваю я радостным голосом.

— Да уж, везет тебе, — сокрушается она.

Мы сидим в старом подвале и пьем, а потом я отключаюсь прямо на диване перед телевизором. Последнее, что помню — Сэм и Даника целуются на полу. Надо бы сходить на кухню, выпить воды, но я не хочу им мешать — поэтому просто тихо закрываю глаза и зажмуриваюсь, сильно-сильно.

Просыпаюсь. Друзья свернулись клубком на коврике под шерстяным пледом. Плетусь в кухню, сую голову под кран и жадно пью холодную воду.

На улице темно. Дождь, кажется, прекратился. На лужайке перед домом на раскладном стуле сидит дедушка с бутылкой пива и смотрит на ветхий сарай. Я все еще немного навеселе.

Выхожу на грязный задний дворик, громко хлопнув дверью, но он даже ухом не ведет.

— Привет, — неуклюже раскладываю еще один стул.

— Что-то ты больно потрепанный. — Дедушка достает из кармана трубку и набивает ее табаком. — Сядь лучше, а то свалишься сейчас.

Послушно сажусь, и стул подо мной жалобно скрипит.

— Ты с каких пор куришь трубку?

— А я и не курю, — старик чиркает спичкой и затягивается. — Много лет назад бросил, после рождения Шандры.

— Ну да.

— Мы с твоей бабушкой никак не могли завести ребенка. У Мэри все время случались выкидыши, и она очень переживала, береглась, с постели не вставала, если думала, что беременна. Доктора утверждали — все дело в резус-факторе, а я винил свою магию, магию смерти. Боялся, что не могу зачать здорового ребенка из-за отдачи. Может, это и ерунда, но как только я бросил убивать людей при помощи проклятий, родилась твоя мама.