— А я тут при чем? Не шалил, не кричал, железками не размахивал, слова нехорошие на стенах не писал. Даже постель с утра застелил… кажется!

Баренс молча покачал головой. Унять этого неуемного балагура не смог бы даже почитаемый всеми Доменико Анджело с его хитроумными фехтовальными приемами.

— Ну да, конечно, всегда так. На какой обочине миров на этот раз пикничок устраиваем?

— Всему свое время, — обнадежил шеф отдела разработки. — Следуйте за мной.

— Располагайтесь, — скомандовал лорд Баренс дружной компании. — Вот посмотрите. Пришло утром из ближнего сопредела.

— А я так надеялся, что это приказ о прибавке к жалованью, — сокрушенно вздохнул Лис. — Пусть же прах моих надежд развеют над сейфами бухгалтерии, и вот когда там вырастет много зелени…

— Сергей, — укорил его Камдейл, — не время и не место.

— Ну, ты скажешь! Даже песня есть:

А шо касательно тех агентурных наворотов, которые нам тут подсунули, то знаю я эти охотничьи рассказы. Стаци понаписывают семь верст до луны, и все лесом, а нам потом — заморишься пыль глотать.

— Насчет пыли — в самую точку, — обнадежил лорд Баренс. — Вот только Хасан Галаади из отдела мягких влияний паникером до сих пор не числился.

— О, — глубокомысленно изрек Мишель Дюнуар, углубляясь в чтение, — уже интересно.

— Даже интереснее, чем вы думаете. Вводная такая. Вы, конечно, помните битву при Анкаре.

— Как же, помним, — подтвердил Вальдар.

— Ага, как щас помню! Погнали наши городских. Наши спереди, городские сзади.

— В ней Железный Хромец, Тамерлан, разгромил султана Османской империи, Баязида Молниеносного… — не обращая внимания на едкий комментарий оперативника, продолжил лорд Баренс. — В нашем мире эта победа фактически спасла Европу от нашествия османов.

Как мы с вами помним, всего за несколько лет до того под Никополисом османы в пух и прах разнесли объединенную армию крестоносцев. Тогда султан не сумел развить успех: большие потери, возня с осажденным Константинополем, угроза нашествия с востока — все это не позволило нанести завершающий удар по Европе. А после разгрома под Анкарой у него и вовсе такого шанса не осталось. Тамерлан возил плененного султана за собой в клетке, пока несчастный не умер от огорчения.

— И шо? Здесь Баязид вжился в образ ручной обезьянки? Недобитые янычары по ночам тайно носили ему бананы, похищенные из тамерлановского обоза, и гейши, ну, в смысле, одалиски, приходили плясать ему при свете луны…

— Читайте донесение, — оборвал поток его красноречия Баренс. — Как сообщает Хасан Галаади, работающий ныне дервишем в восточном секторе наблюдения, Баязид нашел общий язык с Тамерланом, и теперь они готовят совместный поход на Европу.

— Да, двух таких сюрпризов для одной Европы многовато, — покачал головой Мишель. — Позволю себе риторический вопрос: неужели по сей день в том сопределе не нашлось отчаянных храбрецов, которых бы Тамерлан допек столь невыносимо, что они пожелали бы рискнуть жизнью, дабы положить конец злодействам Железного Хромца?