Кочевники не стремились пересаживаться на мощных коней. Все из-за дополнительного ухода за ними, а так же из-за того обстоятельства, что западноевропейские кони не способны сами добывать себе пропитание, как те же монгольские лошади, да и вообще, чтобы поддерживать свои физические данные в качестве основного корма им требовался овес, а с ним в степи совсем плохо. Так что столь необходимое поголовье крупных скакунов, для создания тяжелой кавалерии и общего улучшения конского поголовья на Руси, шло на восток.
Возникло некоторое опасение, что Субэдэй со смертью своего товарища Джэбэ свернет западный поход, к тому же он давно реабилитировался за поражение от русов и значит мог с чистой совестью возвращаться в свои родные степи в ореоле славы великого завоевателя и получить причитающуюся щедрую награду из рук самого Чингисхана, но нет, наоборот старый монгольский военачальник с еще большим ожесточением принялся бить вражеские армии м жечь города, словно мстил немцам за смерть своего напарника.
Зачем? Учитывая, что западные народы лучше было бы взять в союзники против день ото дня крепнущей Руси.
Сложно сказать, но вполне возможно, что как раз для того, чтобы западные монархи прочувствовав силу монголов стали более податливыми и когда придет время заключать союз не отмахнулись от него спесиво, а вспомнили к чему это может привести в обратном случае.
Субэдэй был умен и как талантливый стратег просчитывал ситуацию на несколько шагов вперед.
Северные германские земли содрогнулись от ужасов монгольского владычества, что породило новые потоки беженцев. Большая часть конечно побежала на запад во Францию, кто-то на юг, но там горы и много людей разместиться не могло, еще часть населения, то что побогаче, ломанулась через моря на север в Англию, а так же Норвегию и Швецию, но значительная часть восточных немцев вспомнила, что они вообще-то славяне и стали пробиваться на восток.
Не то чтобы вспомнили сами, скорее им активно напоминали внедренные агенты по давно отработанной схеме вброса слухов. Для тех, кто готов был перебраться в безопасные районы с принятием новых правил жизни готовился транспорт как речной для перевозки людей в восточную Польшу (да и беженцы сами активно скупали лодки и строили плоты), так и морской для перевозки сразу на Русь. Ушкуйники в этом плане оказались как нельзя кстати.
Не сказать, что народу переселилось так уж много, но и десять тысяч человек за шесть месяцев тысяча двести двадцать пятого года тоже можно считать неплохим результатом, а учитывая, что степняки и дальше будут творить всякие непотребства еще пару лет, то можно было ожидать увеличение потока беженцев среди которых не только крестьяне, но и различные ремесленники.
Всех беженцев по крайней мере крестьян расселяли по территории Руси по отлаженной на поляках схеме.
Неприятной, хоть и ожидаемой вестью стало использование европейцами пороха и закладка ими огромного количества селитряниц, но увы, от этого изначально никуда было не деться. Оставалось радоваться, что европейские алхимики еще долго не смогут подобрать оптимальный состав и наладить технологию производства, то есть будут использовать пороховую пыль, а она чудовищно гигроскопична, что еще сильнее снижает качество состава.